«Гнедич арестовали перед самым концом войны, в 1945 году. По е | Парнасский пересмешник
«Гнедич арестовали перед самым концом войны, в 1945 году. По ее словам, она сама подала на себя донос. То, что она рассказала, малоправдоподобно, однако могло быть следствием своеобразного военного психоза: будто бы она, в то время кандидат партии (в Штабе партизанского движения это было необходимым условием), принесла в партийный комитет свою кандидатскую карточку и оставила ее, заявив, что не имеет морального права на партийность после того, что совершила. Ее арестовали. Следователи добивались ее признания — что она имела в виду? Ее объяснениям они не верили (я бы тоже не поверил, если бы не знал, что она обладала чертами юродивой). Будто бы она по просьбе какого-то английского дипломата перевела для публикации в Лондоне поэму Веры Инбер «Пулковский меридиан» — английскими октавами. Он, прочитав, сказал: «Вот бы вам поработать у нас — как много вы могли бы сделать для русско-британских культурных связей!» Его слова произвели на нее впечатление, идея поездки в Великобританию засела в ее сознании, но она сочла ее предательством. И отдала кандидатскую карточку. Понятно, следствие не верило этому дикому признанию, но других обвинений не рождалось. Ее судили — в ту пору было уже принято «судить» — и приговорили к десяти годам исправительно-трудовых лагерей по обвинению «в измене советской родине» — девятнадцатая статья, означавшая неосуществленное намерение».
Так историк литературы Ефим Эткинд вспоминает об аресте гениальной переводчицы Татьяны Григорьевны Гнедич, которую знал с молодых лет. С именем Татьяны Гнедич связан, пожалуй, самый легендарный эпизод в мировой истории переводов. Татьяна Гнедич - автор одного из величайших достижений современного поэтического перевода. Она перевела поэму Байрона «Дон Жуан». Весь перевод поэтического текста объемом семнадцать тысяч строк был выполнен, пока Татьяна Гнедич находилась в тюрьме, и занял два года работы.
Литературный Критик Василий Бетаки пересказывает подробности, услышанные от самой Татьяны Григорьевны: «Находясь в предварительном заключении, она на память перевела девятую главу любимого «Дон Жуана». Во время очередного допроса до того ничего не говорившая и не писавшая Т.Г. заполнила данный ей допросный листок этой девятой главой, написав бисерным почерком на обеих сторонах листка более тысячи строк. Следователь добился того, что Гнедич поместили в отдельную камеру, дали книги, бумагу…Она считалась под следствием до окончания работы. Перевод всей огромной поэмы был завершён за два года, его перепечатала машинистка следственного отдела, а Гнедич вычитала. Один экземпляр следователь по её указке послал на отзыв Мих. Лозинскому. Второй экземпляр пошел в архив МГБ, а третий с резолюцией «Не отнимать и не читать» был отдан Татьяне Григорьевне, поехавшей с ним в лагерь, где она отсидела оставшиеся восемь лет своего срока».
Девятая глава «Дон Жуана» была переведена по памяти, для остального перевода Гнедич использовала том Байрона и словарь Вебстера. После возвращения Гнедич из лагеря, перевод «Дон Жуана» был опубликован издательством «Художественная литература» и вышел тиражом сто тысяч экземпляров, и до сих пор считается блестящим шедевром переводческого искусства.
