Пока Венеция на несколько часов сняла летнюю маску и показала, | Гранд-канал

Пока Венеция на несколько часов сняла летнюю маску и показала, что по-прежнему неуловима (с утра все погрузилось в густой туман), вспомнилось одно из лучших эссеистических высказываний о её сущностях — Андреа Дзанзотто «Венеция, быть может» (напечатано в одиннадцатом номере журнала «Носорог»). Воды, суша, подземная дрожь, химикаты, водоросли, камни — и далее по списку вплоть до фотоаппарата, кинопленки и прочих способов зафиксировать «гибкую неустойчивость».

Или же, дабы еще ближе подойти к тому преходящему/вечному, что обитает на этих морских просторах, пришлось бы прежде земель и вод познакомиться с глубоко погребенной огненной магмой и подземными глыбами, подпирающими его снизу. Ведь мы на стыке Средиземного и Адриатического моря, изнуренного и все больше мельчающего, вплоть до убогой лужи, где кишат нечистоты, где перламутр перемещается подозрительными радужными разводами промышленных выбросов. Размышляя об этом довольно-таки тихом, овеваемом совсем не буйными ветрами (можно разве что досадовать на их нежную прохладу или наплывающую с юга жаркую истому) уголке моря и кратком отрезке окружающей его береговой линии, не следует забывать, что они подвешены на самом краю Периадриатического разлома, раздирающего изнутри земную кору. И этот разлом, сформированный колоссальными плитами, которые сталкиваются друг с другом на протяжении миллионов лет, здесь раздроблен сильнее, чем где бы то ни было; здесь граница укороченной плиты, которая
частенько дает знать о своем непокое и заставляет смутно подрагивать горы и холмы, театральным задником обставшие город. Эти колебания достигают города, но он и сам — воплощенная тревога и гибкая неустойчивость, зиждущаяся на иле и наносных отложениях, и потому не воспринимает эту угрозу всерьез.Так вот, приближение со стороны вроде бы удалённых, ликвидированных,
вытесненных, однако в той или иной форме неизменно присутствующих подземных глубин, от поддона, который удерживает город на извилистом краю мелкого моря, вероятно, не даст нам сильно отклониться от курса, но оно, это приближение, лишь одно из множества возможных и постоянно отсылающих друг к друг, подобно вялым волнам у берега или мерному, глухому движению приливов и отливов. Проблески понимания мимолетны: они могут на миг замереть и захватить, поразить нас своей неопровержимой достоверностью, но тотчас неумолимо исчезнуть, оставляя надежду выловить их вновь, потянув за леску.