(продолжение) Гопник, не переставая покачивать головой, уходит | Будни букиниста

(продолжение)
Гопник, не переставая покачивать головой, уходит дальше чинить свой телефон. Историк и просто хороший человек выныривает из глубин магазина и бежит расплачиваться. У меня начинают затекать ноги. За плечом историка возникает белая кепка.
- Разрешите я уточню? Ваще Асадова нет, да?
- Ваще.
- И стихов ваще нет, да?
- Ваще.
Равномерно покачиваясь, белая кепка покидает пределы видимости. Историк и просто хороший человек смотрит на меня с пониманием и осуждением, молча отдает деньги и уходит.
Две недели спустя.
Белая кепка, синяя футболка, солнечные очки, впалая грудь, руки в боки, с подозрением прищуренный левый глаз.
- Слышь, библиотекарь, асхуяли у тебя нет Асадова?
Понимаете, да? Две недели бедняга, неистово покачивая головой, думал, осмыслял и размышлял о причинах отсутствия в библиотеке, которую я почему-то называю магазином, книг горячо любимого им Эдуарда Аркадьевича Асадова. И, очевидно, придя к недвусмысленному выводу – мол, я считаю, что Асадов – это не по-пацански, явился лично, дабы вписаться за поэта, потому что тот умер и за свою поэзию пояснить не может.
И вот бывает такое, что уже дерзкий, полный сарказма и убойного юмора ответ, от которого историк и просто хороший человек хохотал бы до слёз и хлопал в ладоши, готов сорваться у тебя с губ, как вдруг в голове, не твой, но принадлежащий дорогому тебе человеку голос говорит: «Шурк, а давай ты лучше в следующий раз в два раза смешнее пошутишь, а сейчас просто помолчишь, хорошо?». И ты внимательно смотришь в с подозрением прищуренный глаз, отвечаешь внутреннему голосу «А давай» и молчишь. Потому что этот с прищуренным глазом – не какой-то молодой и утонченный любитель Иосифа Бродского, кто завтра сменит своего кумира на кого-то более цитируемого в соцсетях. Это человек, кто кроме Асадова вообще больше ничего в жизни не читал, но не по причине узколобости, а потому что он свой эталон поэзии, растопившей лёд суровой гопнической души, нашёл, и готов отстаивать свое право ей наслаждаться. И попробуй только чего не то пиздануть – найдут в подворотне с финкой в сердце и вырезанным на груди четверостишием про «листочки календаря».
Примирительно поднимаю руки и пожимаю плечами:
- Разобрали.
Лоб схмуривается в выражение «а об этом я не подумал», голова переходит в режим активного размышления, глаз из подозрительного постепенно превращается в понимающий.
- Хм, - удовлетворенно выдаёт он. После чего улыбается, разворачивается и уходит. Где-то на заднем фоне грустит редактор излишне креативной региональной газеты.