Я хочу поговорить о другом. Всех удивляет в этом деле помимо п | На улице разбитых фонарей

Я хочу поговорить о другом. Всех удивляет в этом деле помимо прочего, что 1) на видео же явно видно, что парень вообще ничего не сделал 2)видео не приобщено к материалам уголовного дела и не исследовалось судом.
И вот тут у меня, как у человека, работавшего на сбор доказательств по уголовным делам, по этому поводу не то, что бомбит, а полыхает и уносит в стратосферу. Поэтому рассказываю, как на практике осуществляется сбор доказательств в общем и видео-фото материалов в частности.
При доказывании преступления действует принцип «много доказательств не бывает». Если из материалов дела следует, что есть какие-то хвосты, ведущие к установлению расследуемых обстоятельств, т.е. не только доказательств вины нашего обвиняемого, но и вообще обстоятельств, имеющих отношение к этому делу, они все должны быть отработаны. То есть даже если по делу все ясно, как день, доказательств выше крыши, сомнений никаких нет, но в какой-то справке, объяснении, допросе, упоминается какой-нибудь Вася Пупкин, который что-то видел, или присутствал при совершении преступления, или подогнал монтировку, которой жулик взломал дом, или купил краденые кроссовки, этот Вася должен быть установлен и допрошен, либо в деле должна быть аргументированная справка о том, почему не смогли его допросить. В зависимости от важности Васи его могут вообще не искать, поэтому справки могут быть формальными, типа искали и не нашли, но не может такого быть, чтобы в деле упоминался свидетель или очевидец, имеющий отношение к делу, и следователем этот факт просто проигнорирован, в деле нет сведений о том, что этого свидетеля пытались установить и допросить. Прокурор просто не пропустит это дело в суд. А если из обстоятельств дела всем понятно, что Вася обладает важной информацией, то никакими справками там не отбрешешься, поднимают на уши уголовный розыск и все ищем Васю, без него дело в суд не уйдет.
Это же касается и видеоматериалов. Видео - важное доказательство, которое более объективно, чем любые показания. Поскольку сейчас везде установлены камеры наблюдения, факт их наличия в обязательном порядке устанавливается в ходе еще доследственной проверки, принимаются неотложные меры к изъятию видеозаписей, чтобы избежать их утраты за истечением времени. За это очень серьезно спрашивают и руководство, и прокурор. Если в ходе расследования становится известно, что имеется видеозапись, имеющая отношение к делу, не говоря уже о записи непосредсвенно преступления, человек, у которого эта запись имеется, допрашивается об обстоятельствах ее получения, после чего в ходе выемки запись у него изымается, осматривается, в протокол записывается все, что на ней происходит, при необходимости при осмотре присутствуют участники уголовного дела, которые в протокол поясняют, кто и что изображено на видео. Может проводиться допрос с предъявлением изъятой записи. Может проводиться портретная экспертиза. Видеозапись переписывается на флешку или диск, который приобщается к делу как вещдок. При ознакомлении с делом по окончании следствия все участники могут ее просмотреть.
Так вот, ситуацию, когда обвиняемый и его защитник ссылаются на существующую видеозапись, на которой запечатлено непосредственно событие преступления, вся страна смотрит эту запись в интернете (а со всей страной ее 100% смотрели и следователь, и его начальник, и прокурор, и судья), и этот факт в деле каким-то образом обходится стороной, я вообще не могу себе представить. У меня вот правда, рвутся все шаблоны.
Даже если нет живого человека, свидетельствующего, что это именно он снимал, т.е. физически не у кого изымать, нет никаких препятствий законно приобщить запись из интернета, как это делается с порнографией или другими материалами, попавшими в сеть и содержащими признаки преступления.
Каким образом судья аргументировал в приговоре и в рассмотрении ходатайства адвоката отсутствие необходимости в изъятии и осмотре этой видеозаписи, я не представляю.