Эта фреска, украшающая в числе других семейную капеллу флорент | Возвращение в Брайдсхед
Эта фреска, украшающая в числе других семейную капеллу флорентийских аристократов Торнабуони, изображает известный библейский сюжет: встречу Девы Марии и ее родственницы, Св. Елизаветы, будущей матери Иоанна Крестителя. Как рассказывается в Евангелии от Луки, архангел Гавриил, сообщив Марии, что она родит Сына, заодно поведал, что Елизавета, которая была уже в пожилом возрасте и не имела детей, беременна, «и ей уже шестой месяц». После чего Мария отправилась навестить Елизавету, и та, первая из людей, признала в ней «Матерь Господа моего».
Это встреча двух беременных женщин, осознающих, что на них возложена великая миссия. Сразу за Елизаветой (она в желтом плаще, Мария, по традиции, в голубом) стоят еще две женщины. Скорее всего, это Мария Иаковлева и Мария Зеведеева, которых традиционно включают в этот сюжет. Обе эти Марии — матери нескольких апостолов. Настоящий гимн материнству.
Чуть в стороне, справа от них, еще одна женщина в желтом платье и с платком в руках. Это Джованна деи Альбицци, жена Лоренцо Торнабуони — чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на портрет этой женщины работы того же Гирландайо. То же лицо, тот же профиль, даже прическа и платье идентичны.
Джованна умерла в родах всего через два года после свадьбы. Ее похоронили в семейной капелле Торнабуони, а ее память увековечили, поместив портрет на фреску.
Лоренцо, который, судя по всему, очень любил жену, обустроил в память о ней еще одну капеллу — в церкви Санта Мария Маддалена ди Честелло. Алтарная картина для этой капеллы, написанная Гирландайо, также изображала встречу Марии и Елизаветы. На протяжении многих лет монахи из монастыря Честелло ежедневно молились здесь о спасении души Джованны Торнабуони.
Современному человеку может показаться странной, если не дикой, идея увековечить память женщины, умершей в родах, картинами, воспевающими материнство. Но человек XV века рассуждал иначе. Во-первых, этот человек был глубоко верующим и воспринимал смерть соответствующе. Лоренцо Торнабуони, несомненно, горевал, потеряв жену. Но для христианина смерть была не концом, а началом вечной жизни. Во-вторых, смерть женщины в родах воспринималась так же, как гибель мужчины на поле боя: все знают, что это опасно, но выполняют свой долг. Именно об этом высшем долге — создании новой жизни — и напоминают изумительные работы Гирландайо.
