Театральная рубрика «Пока дети с няней» О премьере Констан | Двойняшки Рудневы
Театральная рубрика
«Пока дети с няней»
О премьере Константина Богомолова и Ларисы Ломакиной в Театре на Бронной.
«Дядя Лёва» - нежный, тихий и тонкий спектакль, поставленный не столько в пику к комедийному фильму, в чем странно бы было упрекать спектакль 2021 года, но такие упрекатели нашлись мгновенно; сколько - с большим почтением и даже нежностью к памяти и истории - своей собственной, театра, к актрисам Театра на Малой Бронной Вере Майоровой и Людмиле Хмельницкой, игравшим в спектакле 1974 года.
Замечательный приём с залом, работающим как машина времени. Это простое перемещение актёров в зрительный зал со сцены и обратно распахивает пьесу в сегодня, трансформирует пространство и, как следствие, наше восприятие. Это очень живой и очень настоящий по эмоциональному звучанию спектакль.
Понятно, почему юного Костика играет Игорь Верник. На этом возрастном отстранении построен весь спектакль. Нет, ну правда, никакого юного Костика, с той лексикой и тем темпераментом, сегодня не существует. Зачем воссоздавать эти иллюзии. Зачем придуриватья. Это было бы вопиющей театральной пошлостью.
В спектакле - целая россыпь великолепных актёрских работ, но для меня большим откровением и счастьем стала работа Александра Семчева, играющего Хоботова. Я наблюдала великий (отчасти скрытый для меня раньше за эпизодическими ролями и сериальным амплуа) трагический талант Семчева, который в работе (тут очевиден подробнейший разбор с режиссером) явлен в полном объёме, и просто ошеломляет. За это - отдельное спасибо.
Ну, и уж совсем очевидно, понятно и точно работает переименование спектакля: ближе к премьере «Покровские ворота» стали «Дядей Лёвой». В этом названии нет формализма и ожиданий. В нем - очень точная по отношению к спектаклю интонация, свойственная тихому семейному кругу. И то самое временное отстранение: Хоботов - для современного зрителя - дядя. И это отлично работает на восприятие.
Понятно, почему на сцене ретроспективный для современного театра поворотный круг. Это спектакль-сон, спектакль-воспоминание, спектакль - фотография из архива. Он тихий. И в этой тишине рождается ностальгия по времени, по людям, по слогу, по всему тому, чего больше нет. И никогда больше не будет. По людям, которых в сегодняшней жизни представить невозможно.
В этом дискурсе очень точно работает оформленное Ларисой Ломакиной пространство. Здесь не обстановка - а лишь приметы времени, формирующие не конкретное место, а целое пространство памяти. Все, как во сне, как в памяти, лишь обозначено, намечено: вот здесь прихожая, коньки на шнурке болтаются, шляпа зависла на верхней полке. Этот эскизный приём обращён к нашей коллективной, ментальной памяти. Это как в кресле психотерапевта, когда погружение в воспоминание и проживание момента прошлого происходит через деталь, которая мгновенно возрождает в нас цельный и подробный мир со всеми его фактурами, эмоциями и даже запахами. И в одном только скрипучем кружении поворотного круга - большая и нежная память из детства о катке на московском бульваре, о молодых родителям, о звучащей из динамиков музыке, о летящем в лицо и колящем в щеки снеге, о тёплой ладони спутника в твоей руке.
Во всем этом - память о времени, которого не вернуть. И эта память, очевидно, дорога создателям спектакля. «Дядя Лёва» - самый для меня нежный спектакль Константина Богомолова и Ларисы Ломакиной. И первая для меня их работа, в финале которой я плакала. Спасибо!
