Исторический анекдот — одним из учителей Пушкина в Царскосельс | ReadMe.txt
Исторический анекдот — одним из учителей Пушкина в Царскосельском лицее был родной брат Марата (по отцу). Да-да, того самого Марата, одного из лидеров французской революции. Того самого Марата, чье одно только имя, произнесенное вслух, могло доставить вам в те времена в России серьезные неприятности.
Именно поэтому учителя французской словесности звали не Давид Мара, как назвал его батюшка, а Давид Иванович де Будри. То есть «из Будри» — по наименования местечка на западе Швейцарии, где он вырос (революционер Марат, к слову, родился там же, в Будри, — на 13 лет раньше).
Как его из Женевы занесло в Россию? Отвечает Николай Лесков:
Нужно ли было великой и дальнозоркой царице Екатерине в пике римскому папе дать у себя приют отовсюду выгнанным иезуиским монахам; нужно же было, что бы не притоманные [настоящие] русские, а сии иезуиты склонили плененную Литву к присяги русскому монархизму; нужно же было, чтобы брат якобинца Марата, резавшего французских аристократов, был поставлен воспитателем дворянских детей.
И действительно. Давид Мара приехал в 28 лет учителем в семью Салтыковых — на швейцарцев была особая мода, прежде всего, из-за бешеной популярности «Новой Элоизы» Руссо (это примерно как сейчас выписывать гувернера-корейца, если ты фанат кейпопа и «Игры в кальмара»).
Во время французской революции Давид фамилию — с высочайшего дозволения пожилой уже Екатерины Второй. В то время он перешел в семью Гончаровых, где занимался воспитанием мальчика Коли. В будущем у Николая родится дочь — Наталья Гончарова, которая выйдет замуж за Пушкина. Так что Александр Сергеевич даже мог обсуждать с тестем общего на двоих учителя французского (надеюсь, он это делал).
Сам Пушкин вспоминал Будри дважды.
Первый раз в Table-Talks:
Будри, не смотря на свое родство, демократические мысли, замасленный жилет и вообще наружность, напоминавшую якобинца, был на своих коротеньких ножках очень ловкий придворный. Будри сказывал, что брат его был необыкновенно силен, несмотря на свою худощавость и малый рост. Он рассказывал также много о его добродушии, любви к родственникам etc.
А второй раз, завуалировано, в послании цензору («что нужно Лондону, то рано для Москвы»):
Не понимая нас, мараешь и дерешь;
Ты черным белое по прихоти зовешь;
Сатиру пасквиле, поэзию развратом,
Глас правды мятежом, Куницына Маратом
[Куницын — популярный и умеренно-либеральный преподаватель в лицее, коллега Марата-Будри].
P.S. Впрочем, даже с ловкими придворными иностранцами в России случается всякое. Наш Давид Иванович пытался заниматься бизнесом, и вот чем это кончилось (слово ему самому:
...вы, возможно, не знаете, что снабжавшая Петербург мануфактура дорогой обивки и сукна, шитого золотом и серебром, принадлежала мне совместно с покойным г-ном Пишо, и что мы доставили рабочих из Лиона, которые довели бы ее производство до совершенства, если бы Его Величество император Павел I не посчитал вдруг уместным отменить шитые золотом и серебром парадные платья для дам и дать всем высшим чиновникам Империи расшитые суконные мундиры. Как видите, этот указ непосредственно коснулся нашей фабрики таким образом, что Пишо умер в нищете, а я за короткое время потерял все то небольшое состояние, которое накопил за шестнадцать лет неустанных трудов по воспитанию юношества.
