Про кейс Харари.
Мне кажется, что эта история — не про политику, а про этику и культуру.
Но все равно хочется отметить две вещи.
Во-первых, конечно, как бы грустно нам не было это осознавать, как бы сильно это не било по национальной идентичности, но издалека (читай: для израильского ученого-историка) что Трамп, что Путин — разница не то, чтобы невелика, но примеры эти более или менее взаимозаменяемы. Искать (и видеть) тонкости особого русского пути —черта нашей культуры, но никак не мировой.
Во-вторых (и это главное, о чем хочется поговорить), — это разница культуры общения.
И нам, как носителям совершенно extremely dehumanized культуры, довольно сложно понять, как можно «переобуться на ходу» ради того, чтобы «аудитория, живущая в странах с недемократическим режимом», могла ознакомиться с основными идеями книги.
Там где европеец (или американец) предпочтет избежать конфликта и (даже ненамеренных) оскорблений, ради чего-то (мыслимого ценным), почти всякий русский — с радостью за конфликт ухватится и раздует, сметая все разумные доводы.
Я напомню историю, случившуюся с чудесной книгой «Сказки на ночь для юных бунтарок». Издательство между «не выпускать книгу совсем»/«выпустить с 18+» (и потерять львиную долю детской аудитории), и «выпустить без 1 истории про трансгендерную девочку» выбрало второе. Пошло на компромисс, ради того, чтоб книга была. И огребло от многочисленных сми по полной программе.
Потому что современное росийское общество, конечно, это совсем не про компромиссы.
Даже более, компромисс для нас -- слово ругательное, приравнивается к нравственной неразборчивости, слабости, комформности.
У нас культ силы, имперского размаха и несгибаемости (даже во вред себе и всему живому). «Умри, но не дай поцелуя без любви». Никаких полумер. За компромиссы русское сообщество готово бесконечно стыдить не жалея сил.
Не говоря о том, что в публичной полемике и риторике у нас
в принципе нет понятия и мотива «не обидеть». Некая «правда» для нас всегда несоизмеримо важнее, чем чувства другого человека или даже группы людей.
Некие интеллектуальные понятия и конструкции — раз за разом оказываются важнее людей и их чувств. Даже (парадоксально), если эти конструкции — про мораль и ту самую пушкинскую «милость к падшим».
Мы редко ставим себя на место предполагаемого оппонента, редко задумываемся о том, а какой, собственно, был у него выбор?Последовательно забывая, что, на минуточку, мы не живем в стране свободного выбора. Исторически не живем!
Неудивительно, собственно, что при такой культуре мы имеем, что имеем.
#околокнижное
