bookakke

2022-07-16 16:23:01 Я с трудом представляла себе, как бы выглядел секс по нотариально заверенному согласию, пока не прочитала Салли Руни. Конечно, до неё была автор “50 оттенков серого”, герои которого буквально заключают договор. Там отсутствие сюжетных перипетий заменяли плётки и вагинальные шарики. И внятный конфликт между миссионерскими ожиданиями девственницы и порнографическими требованиями садиста. Герои Руни живут, чтобы тихо любовно страдать, создавая ситуацию “всё сложно” из комбинации недомолвок, томлений и ненависти к себе. Если у Руни и есть какой-то художественный приём, то я бы дала ему название “словесно-эмоциональный запор”, которым страдают в её романах все, включая автора. Сверху на регулярно и однообразно совокупляющихся героев падает фиговый листок психологизма, которым Руни тщится прикрыть свои примитивные желания писать и переписывать о сексе дурнушки с красивым (и интеллектуально полым) парнем.
И здесь, конечно, невозможно не вспомнить Алису Зиновьевну Рэнд и её пропитанную эротизмом экономическую фантастику. Иногда мне кажется, что Рэнд сочетала еблю с капиталистическими гимнами только потому, что ей было стыдно писать исключительно о ебле. Стыдясь этого бурного желания и пытаясь сделать вид, что перед нами не женский роман, а серьёзная апология капитализма, Алиса Зиновьевна достигла невероятного мастерства маскировки. Вот у кого фантазия была что надо - от "Атланта" совершенно невозможно было оторваться, пока там главенствовала детективная интрига. Руни тоже иногда бормочет про марксизм и классовое общество, но всё это смахивает на смски, которые вам кто-то прислал по ошибке, пока вы читаете подростковый фанфик про повзрослевших героев "Школы в Ласковой Долине". Открыть/Комментировать

2022-07-16 16:23:00 Будучи поклонником творчества Джейн Остен я очень хорошо отношусь к эротической сублимации в литературе. Но я не понимаю восторгов в адрес Салли Руни, которая написала один и тот же роман в трёх экземплярах, подарив своему альтер-эго скучнейший мир робкого секса, недомолвок и односложных эмоций. Если уж ты используешь литературу для того, чтобы хотя бы в мечтах потрахаться с капитаном футбольной команды или красивым актёром, которые в реальности никогда не променяли бы своих загорелых чирлидерш на влажную от холода мышь, потерявшую ключи от двери в свой богатый внутренний мир, то почему бы не дать волю чувствам и не устроить оргию? Ну, если фантазии на интересный сюжет не хватает? Открыть/Комментировать

2022-07-07 13:22:13 Упорно навязываемая левыми либералами формула Теодора Адорно “После Освенцима поэзия невозможна” с каждым повторением звучит всё глупее. Такие фразы хороши на один раз - они производят обманчивое впечатление своей высокопарной точностью. Но стоит только вдуматься, и обнаружишь всего лишь субъективное мнение, которое группа морализаторов переврала и превратила в назидательный укор. Неправильно переживаете? Тогда мы идём к вам!
Чуть что случается, все сразу хватаются за культуру и волокут её под нож - приносить в жертву приличествующей случаю скорби. Потому что культура - это же развлечение. А развлечения во время войны недопустимы, если у вас есть совесть. Наденьте, пожалуйста, чёрное и думате только по делу. Даже странно, что никто ещё не высказался в том же ключе про секс.
Это очень ограниченный взгляд на войну, откуда-то из детства, когда война воспринимается как нечто тотальное, всепроникающее, отменяющее саму жизнь. Вместе с её утехами и суетой. И такой же ограниченный взгляд на культуру, в которой искусство и развлечения занимают далеко не главенствующее место. Когда говорят о постановке культуры на паузу, мне хочется предложить этим людям отказаться на время войны от ношения одежды, чистки зубов и подтирания задницы - это ж тоже культура.
Так вот, пережив мартовское оцепенение и “культурную” абстиненцию, я набросилась на книги. Столько, сколько я читаю сейчас, я не читала давно. Взахлёб, запоем, не успевая заканчивать одну книгу, принимаюсь за другую, и по усам моим стекает. Кто-то убежал в книги прочь от реальности и тревоги - искать успокоительный порядок в детективах и утешение в любовных романах.
А для меня литература всегда была проводником в реальность, и я всегда бегу навстречу тревоге, потому что мне для утешения нужна определённость, а не глубокий сон. Я нахожу утешение в опыте других людей, в самом факте цикла повторений невзгод, у которых есть не только начало, но и конец. В парадоксальном сочетании стихийности и закономерности происходящего. Поэтому я читаю Ремарка, Стругацких, Зыгаря, “Мобилизованную нацию” и исследования о фашизме и советском эксперименте. И собираюсь пройтись по Солженицину и Гроссману. Всё то, что из мрачной хроники прошлого превратилось в пособие по выживанию в настоящем и будущем. И я даже рада, что многое из этого никогда не читала прежде - ложка как нельзя кстати пришлась к обеду. Открыть/Комментировать

2022-06-12 16:40:44 В продолжение темы заимствований из иностранных языков. Камрад Аюр Санданов указал на первопричину большинства заимствований, которую я как-то высокомерно не упомянула как вещь самоочевидную. Но надо было бы, конечно, уточнить, что растущее количество заимствований из иностранных языков в первую очередь отражают техническую отсталость носителей великого и могучего. Потому и эквивалентов нет.

Аюр верно подметил, что “словотворчество отражает творчество понятий”: "У нас эти предметы не то что не смогли изобрести, их даже заимствуют со скрипом — поэтому своего права на изобретение своего термина мы просто лишились. Кто не успел, тот опоздал: парашютиста и вымпел, пожалуйста, называйте французским и голландским словами, а зенковку и рубанок (Raubank) — немецкими.

Особенно вопиюще это в области простых нюансов социальной жизни, которая у нас вся на мычании и под табу — даже такую банальную ерунду, как электронный бойкот любовника (ghosting) или неловкость за другого человека (cringe) приходится заимствовать, потому что для советских людей это неназываемое”.

Также Аюр указал на плачевное состояние перевода в постсоветской России. Хлынул поток новинок - от предметов обихода до явлений - и адаптацией понятийного аппарата занимались случайные люди. И в довольно сжатые сроки.

“Плохие переводчики или их отсутствие приводят к лавине ненужных или неумелых заимствований и калек. Заимствования происходят не через спецлитературу или качественные адаптации, а через самые дешёвые жанры, где работают самые заёбанные и неумелые переводчики (или вообще переводят своими силами): реклама, фанатские переводы, профжаргон.

Вот сегодня только вычитывал косметические тексты, и это очень тупо. Вот "формула" (в значении "состав") — просто потому, что в английском это традиционное для косметики и еды сокращение (тоже не особо корректное) от formulation — фирменный рецепт, техсостав. Введённое в повседневный обиход, например, через baby formula (искусственная смесь для кормления), и, конечно, через маркетинговые штампы. Но у нас-то нет такого значения, связки. У нас чистая калька. И так через рекламу входит куча дурацких слов.

А вот при наличии хороших переводчиков (вернее, нормального отношения к ним и к культурному обмену) половина неуклюжих заимствований могла никогда не появиться на свет — просто успели бы в первые годы перевести 1-2 толковых руководства по профессии, в которых бы грамотно адаптировали важные термины на русский или продолжили старые.
А так это самодельная история. Отдуваться приходится профессиональному жаргону — который всегда ультрабуквальный: в работе проще говорить как в иноязычных руководствах, типа "дропнуть", "запитчить борду", "нозлы". За неимением другого общая лексика берёт из профжаргона, зачастую даже путая термины (один берут за другой).

И ре-русификация совсем не так уж трудна: достаточно просто придумать удобные термины не назло и ввести их (как выше говорил, хороший перевод руководств достаточен).
В программировании, я так понял, достаточно успешно пришли к балансу — толковой считается грамотная смесь русской академической школы (что очень важно для преемственности мудрости) и заимствований, когда "там" изобрели раньше. Излишние кальки-заимствования раннего взрыва российского IT 90-х — откатили назад, вместе с "дринкать из ботла на флету". Открыть/Комментировать

2022-06-09 00:20:36 Домашнее задание Открыть/Комментировать

2022-06-09 00:20:01 Да, в разговорную и письменную русскую речь (и не только русскую) проникла масса необязательных, раздражающих и даже не экономных заимствований, популярность которых можно объяснить влиянием международных медиа, в которых “контент-мейкеры”, спаси и сохрани, пытаясь быть понятными наиболее широкой аудитории, выбирают английский язык. Отсюда к нам припёрлись “анбоксинг”, “бэкграунд”, “хайп”, “хейтеры”, “абьюз” и так далее. Люди, которые живут в билингвальном информационном пространстве и уже даже думают на двух языках, выбирают иногда не то слово, что покороче, а то, что первым в памяти всплывёт, и именно поэтому вместо краткого “опыт” иной раз с языка скатывается тяжеловесный “экспириенс”. И если уж на повестке дня стоит вопрос о том, как с этим бороться, то ответ очевиден - отрубить каналы доступа к не русскоязычной информации. Хотя и это не мешало некоторым советским гражданам замешивать на иностранных корнях термоядерные жаргонизмы. Потому что язык, вот сюрприз, бывает не только литературным, нормативным и государственным. С помощью языка мы определяем не только подданство человека, но и его принадлежность к определенным группам: возрастным, этническим, профессиональным, субкультурным. Язык - а тем более флективный, каким и является русский язык - это занятнейшая игрушка-конструктор. Иногда эта игра порождает восхитительные словечки типа “нахипь”, а иногда франкенштейнов типа “агриться”. Но я бы посоветовала вспомнить, как пару десятилетий назад все мы говорили “кульный”, а потом перестали.
Нельзя не отметить, что в словарике есть масса вполне резонных предложений, касающихся, в основном маркетинговых уловок, превративших банальную уборку в "клининг", творческое в “креативное”, производство в “продакшн”, а навык в “скил”. Но в большинстве случаев предлагаемые замены заимствованиям, опять-таки, раскрывают игнорирование смысловых оттенков. Дауншифтинг - это не просто “отказ от карьеры”, это полная переоценка ценностей и смена стиля жизни. Контент - это не только прямой перевод слова “содержание”, это ещё любая разновидность и формат интеллектуальной собственности. “Косплей” - это не просто перевоплощение, это и ролевая игра с переодеваниями, и имитация, и подражание - в зависимости от контекста. “Паттерн”, помимо того, что у него масса значений, видимо, плох тем, что он не немецкого и французского происхождения, как предлагаемый очень русский вариант “шаблон”. “Супервайзер” не обязательно может быть “руководителем группы”, спросите хотя бы у психологов. “Трафик” - вовсе не движение, а качество движения, выраженное в количестве и плотности, будь то поток автомобилей, наркоты или информации. “Шопинг” ничего общего не имеет с “покупками”, это вид досуга, совершенно не сопоставимый с походом в “Пятёрочку” за гречкой и сахаром. “Фронтмен” не обязательно "лидер", о чём, собственно и говорит существующая разница между двумя этими английскими словами, одному из которых отдаётся предпочтение в рамках борьбы за чистоту великого и могучего (а чё б не «вождь»?) Иногда это просто самый пригожий или харизматичный чувак, который создаёт нужное впечатление у публики.
В общем, как и над всеми государственными инициативами, над этой работали какие-то двоечники, сверявшиеся на каждом шагу с недружественной википедией. Открыть/Комментировать

2022-06-09 00:20:01 Рубрика “Меня укусила Левонтина”

Энтузиасты из крымского парламента решили очистить родную речь от англицизмов и представили на суд публики небольшой словарик с повелительным названием “Говори по-русски”. Забегая вперёд, не без злорадства отмечу, что присвоенное пропагандистами и парламентариями слово “фейк” поборники всего русского решили не заменять.

По традиции громче всех за чистоту русского языка борются люди, весьма скверно им владеющие. И совершенно не понимающие того, что речь и язык не являются статичными системами и чутко реагируют на постоянно меняющуюся реальность, участвуя, кстати, не только в её описании, но и в её создании (преданные зрители Соловьёва, пребывающие в альтернативной реальности, не дадут соврать). Попытки законсервировать эти системы равносильны попыткам приказать реке остановить своё течение или заставить ребёнка не расти. Речь стремится к экономии, язык со временем подстраивается под эти изменения, и если какое-то заимствованное слово входит в обращение, значит, эквивалентов этому слову в родном языке просто нет. А вытравить у людей привычку изъясняться максимально комфортным для них образом можно разве что калёным железом.

Ну попробуйте заставить себя говорить вместо слова “гаджет” громоздкое и невнятное словосочетание “цифровое приспособление”, а вместо слова “девайс” - “техническое устройство”. А когда будете искать в городе какой-нибудь “коворкинг”, не перенапрягитесь, произнося: “А где тут помещение для совместной работы?”
“Извини, у меня для тебя есть сообщение за рамками нашей темы”, - отчеканите вы, вычеркнув из памяти лаконичный “оффтоп”. Вместо “ток-шоу” россияне будут смотреть “телепередачу разговорного жанра “Прямой эфир”. И не спойлить другу финал сериала,
а “раскрывать сюжетный поворот”. Для авторов словарика не имеют никакого значения те дополнительные смысловые оттенки (напрямую связанные с лишением человека удовольствия), которые несёт в себе слово “спойлер”. Хотела бы я посмотреть с помощью какого количества слов им удалось бы справиться с такими понятиями как “каминаут” и “аутинг”. Хотя эти понятия русскому человеку не пригодятся, ведь совсем скоро примут новый закон о пропаганде ЛГБТ среди совершеннолетних, искоренив любую возможность хоть что-то говорить на эту тему. А вот с лонгсливом вышла осечка - знатоки русского языка напрочь позабыли о слове “фуфайка” и предлагают нам “футболку с длинными рукавами”. Открыть/Комментировать

2022-03-06 12:54:07 Филологи и прочие литературоведы сейчас должны глубоко дышать от ужаса и восхищения, подбирая к происходящему популярные мотивы и сюжеты из допотопных времен и новейшей литературы. Случай беспрецедентный - мы ПО УШИ в литературе, друзья. Каждый может выбрать жанр по своему вкусу: притча, миф, сказка, фантастическая повесть. Лично мне нравится басня. Назовём её “Медведь и капкан”, тем более, что иллюстрация уже есть.

Ну давайте смотреть, что тут у нас. Древнейший и популярнейший сюжет о том, как отчаянные попытки героя избежать предсказанного (то есть, по сути, своего самого большого страха) лишь ускоряют приближение его незавидной судьбы. Пользуясь случаем, хочу передать привет царю Крёзу - ему предсказали, что он разрушит великое царство. Он и разрушил. Своё.
Наш Крёз поверил, что без него никакой страны не будет, и в попытках нарастить территории и удержать эту громоздкую конструкцию от распада, приблизил этот распад и сделал его неизбежным. Думала, что не успею до этого дожить, но, похоже всё-таки засвидетельствую в самом скором времени. В этом контексте фраза “Можем повторить” приобретает совершенно иной смысл: можем повторить Афганистан и всё, что за этим посыпалось.
Ну и как тут не вспомнить “Игру престолов” и всех её сбрендивших монархов, ядерных драконов и дикий огонь? Я начинаю думать, что Тирион Ланнистер - это такой собирательный образ коллективной компетентной интеллигенции, которая всё время кого-то пытается о чём-то предупредить, дать дельный совет и исправить катастрофу, но её мнением вечно пренебрегают - ростом не вышла. А если лезть в фантастику, то вообще можно задохнуться от ассортимента. Тут у нас и легендарный новояз “1984” с сокращающимся списком разрешенных в обиходе слов. И “451 по Фаренгейту” с публичным сожжением всех СМИ и неподконтрольных государству соцсетей. Помните, там государство очень заботилось о том, чтобы заржавевший маховик критического сознания народонаселения не заработал под влиянием альтернативных взглядов?
Читаешь в новостях про захват телевышек и трансляцию российского телевидения на территории соседнего государства, населённого "мутантами-неонацистами" - вспоминаешь массовый пропагандистский морок из “Обитаемого острова”, массаракш!
Про "День опричника", "Сахарный Кремль" и “Теллурию” Сорокина даже думать не хочется, хотя мы давно одной ногой там. Ну и Глуховский. Пока что “Пост”, но уже попахивает канализационным душком “Метро”. Глуховский, ты заебал так подробно писать наше будущее, остановись. Открыть/Комментировать

2022-02-28 23:09:14 Самый захватывающий литературный жанр сегодня - это ftr (fiction to reality) триллер коллективного авторства квалифицированных экономистов о нашем ближайшем будущем, как никогда и ни в какие времена похожем на задницу. Очень остросюжетная вещь - слушайте всей семьей. А то вдруг ваш папа или там отчим (чаще всего это они) думает, что Россия что-то там может повторить. И что в мире глобальной экономики можно уйти в глухую изоляцию и как-то выжить без международных отношений. Тут вот товарищ очень внятно объясняет где, что и когда пойдёт по пизде. Если коротко: везде и всё. И это уже не алармизм. Это самая что ни на есть объективная реальность.

*по закону, убившему СМИ, я обязана упомянуть, что Медуза признана иноагентом, но кого это волнует?

https://meduza.io/episodes/2022/02/28/chem-obernutsya-dlya-rossii-udushayuschie-sanktsii-katastrofoy-sravnimoy-s-nachalom-1990-h-uveren-ekonomist-nikolay-kulbaka-poslushayte-ego-argumenty Открыть/Комментировать

2021-12-08 18:54:28 Прочитала мемуары Вертинского “Дорогой длинною…” Напомнили мемуары Паустовского - тот тоже начинал чудовищно фальшивить, когда речь заходила о революции и советской власти. Вертинский, по понятным причинам, ставит советскую номенклатуру в один ассоциативный ряд с Родиной. Это Родина у него такая злопамятная, 25 лет никак простить не могла ему трусливый побег от кровавой бойни и голода революции. Паустовский-то, к слову, честно своё отголодал в Одессе. А Вертинский неплохо себя чувствовал даже в румынском околотке, да и вообще человек был до крайности удачливый и везде умел приспособиться. Но Родина-то ревнивая, не терпит такой удачливости в изгнании. Поэтому, срываясь на живописные натюрморты, Вертинский не забывает упоминать от случая к случаю о том, как застревали в горле бутерброды с кавьяр рюсс при одной только мысли о Родине. Сытые тоже плачут. Особенно ретроспективно, сидя в родном дефицитном отечестве, с тоской вспоминая дореволюционное домашнее меню и ужины на французском теплоходе Лафайетт. О таком кулинарном разврате советский человек читывал разве что в книгах Елены Молоховец, причём на вечно голодный желудок. И судя по ядовитой претензии Тарковского, человек злился и хотел кушать. Поэтому Вертинского, публиковавшегося в СССР, совсем несложно понять.
Но когда он отвлекается от гастрономических воспоминаний, начинается остроумная, местами беспощадная в точности суждений сказка о шансонье и русской эмиграции с гигантским количеством знаменитостей в главных и второстепенных ролях. Местами чувствуется полёт фантазии, предательство памяти, склонность к мистификации и талант к сочинению анекдотов. Без женщин, потому что самоцензура распространяется и на область интимного, и гусары Александра Николаевича молчат, плотно сжав губы. Но и без женщин хорошо. И как жаль, что так мало, и больше никогда не будет. Я в восхищении. Открыть/Комментировать