Толще твиттера

2022-12-31 19:36:04 Я хотела написать что-то сложносочиненное о теософическом романе Конкордии Антаровой и невероятной пользе дурацких книжек, но только что закончила сложную редактуру и сил уже не осталось. Пока редактировала, однако, то и дело вспоминала слова моей преподавательницы по художественному переводу, Александры Леонидовны Борисенко, которая как-то еще очень давно сказала одну фразу, ставшую для меня одним из главных принципов работы с переводным текстом. Помню, что тогда у студента возникла в тексте какая-то несостыковка, вызванная тем, что студент неправильно понял исходный текст, и Саша очень вежливо и с живым, неподдельным интересом его спросила: «Скажите, а вас не насторожило, что у вас такая чушь получается?»

И знаете, друзья, с тех пор прошло уже лет двадцать, а еще не все, далеко не все взяли на вооружение эту великую фразу.

С новым годом и спасибо огромное всем, кто меня читает и вообще читает – несмотря на. Открыть/Комментировать

2022-12-31 12:38:34 ​​Каждый понедельник литературный критик Анастасия Завозова рассказывает о двух книгах. В этот раз издания с новогодним настроением.
#толще_твиттера

Ислам Ханипаев — Большая суета (Альпина.Проза)
О чем: накануне Нового года шесть человек пытаются спасти дерево, и заодно спасаются сами. (Ни одного дерева, кстати, не пострадало. И даже искусственная городская елка, в целом, бодрячком.)
Зачем читать: новогодней эту историю делает не столько время действия, сколько то, как Ханипаев снова – как и в «Типа я» - придумывает человеческие истории и вообще делает людьми персонажей, которые редко бывают героями, а если и бывают, то в мрачных социалках, где они, непременно сидя за засаленным пластиковым столом, мрачно глядят в черные недра своих пупков или как-то еще по-другому бездуховно разлагаются. Но здесь все наоборот: противная баба-активистка, тупая блогерша на хайпе, толстый тренер «две извилины», актер-алкаш, дед с сорванной крышей, подозрительный мужик с бородой, мэр города, генерал и даже чувачок-стукачок вдруг оказываются на страницах одной истории не просто чтобы сделать хорошее и отъявленно новогоднее дело – спасти от вырубки самый старый в Европе бук – но, и чтобы показать себя настоящими, понятными людьми. Со своими страхами, со своими бедами, со своим прошлым и со всеми своими надеждами и мечтами. В предновогодней Махачкале происходит захват дерева, бесконечные выходы в эфир, переговоры и встречи, драки и предательства, подписывание петиций и, казалось бы, обреченная на поражение борьба с застройщиками и теми, «кто выше», но вдруг оказывается, что пока есть вот эти странные, городские полусумасшедшие, (а также Патя, которая отвечает за жрачку), есть и тоненький лучик надежды на то, что все будет хорошо.

М. Р. Джеймс — Ты свистни, тебя не заставлю я ждать/Мистер Хамфриз и его наследство (аудиокнига – «Союз»)
О чем: два классических рассказа о сверхъестественном, которые хорошо сочетаются с зимой
Зачем читать: на самом деле, для англичан М. Р. Джеймс – почти такой же рождественский автор, как и Диккенс, потому что почти все самые известные его рассказы – сначала в 1970-х годах, а потом и в наше время – были экранизированы для серии небольших короткометражек A Ghost Story for Christmas, которые показывают под Рождество. (В этой же серии буквально на днях, кстати, вышла экранизация еще одного классического джеймсовского рассказа «Граф Магнус», которую поставил Марк Гэтисс.) Но – вернемся к книгам. Рождественскими свои рассказы во многом сделал сам М. Р. Джеймс, который по традиции зачитывал их собравшимся у него на Рождество друзьям и студентам, да и сама структура этих рассказов – не говоря уже о безусловном таланте Джеймса – располагает к тому, чтобы их читали в темное время, но в ожидании праздника и конца тьмы. Действие лучших рассказов Джеймса – а это и «Меццо-тинто», и «Ты свистни…», и «Погубленные сердца», и «Вредоносные руны» - происходит в атмосфере какой-то английской, тихой безупречности, среди усадеб, садов, лужаек, библиотек, полей для гольфа и тихих гостиничек, где, вскоре, постепенно начинает твориться идеальный, необъяснимый ужас, который подминает под себя любую рациональность. Но эта гармония – изысканного ужаса и милейшей, уютной, банальной даже обстановки, в которой начинает твориться невесть что, и делает рассказы Джеймса столь пригодными для праздника. Чтение его рассказов на пороге года, в лиминальной зоне между прошлым и новой надеждой – это своего рода тренировочное проживание ужаса в понятных условиях, в надежде, что настоящий ужас так и останется там, в темноте, за дверью. Открыть/Комментировать

2022-12-28 17:03:43 ​​Каждый понедельник литературный критик Анастасия Завозова рассказывает о двух книгах: для серьезного, вдумчивого чтения и чтобы отвлечься в разных литературных мирах.
#толще_твиттера

Эмили Сент-Джон Мандел
Море спокойствия (Inspiria, перевод Арама Оганяна) 
О чем: четыре разных истории, четыре разных времени, связанных разве что странной темпоральной аномалией, мгновенным помутнением реальности, вдруг сходятся в один идеальный роман-симфонию о мире, который мы снова и снова теряем.
Зачем читать: начиная со «Станции 11» Мандел пишет примерно один и тот же роман, и роман этот о том, что мир, который кажется нам таким плотным и материальным, на самом деле, хрупкая, стеклянная конструкция, которая держится на невидимых, неосязаемых связях и договоренностях между людьми. «Станция 11» была прощанием с вещным, ламповым миром, захлебнувшимся соплями смертельного гриппа, «Стеклянный отель» - описанием полета в бездну финансового кризиса, буквально, сказкой про поросенка, который построил себе домик из стекла, а потом же сам его и съел, а «Море спокойствия» - это пандемийный роман, который неожиданно обернулся рассказом о том, как обрести покой посреди всеобщего умирания. Но если «Станция 11» сгибалась под тяжестью сюжетных и жанровых веток, а «Стеклянный отель» был идеально шероховатой конструкцией, то «Море спокойствия» - это торжество структурного планирования, практически совершенный роман, где четыре, казалось бы, совсем разных истории на последних страницах вдруг складываются в ясную, законченную стереокартинку. В 1912 году бывший богатый наследник сбегает в Канаду, в 2020 женщина приходит на концерт, в 2203 писательница летит в промо-тур на Землю и в 2401 мужчина отправляется путешествовать во времени. Меняются стили: от просторной американской классики в духе Сары Орн Джуитт до суховатого дистопического сайфая, меняются жанры, роман вертится калейдоскопом, но внутри его сидит все тот же вечный манделовский лейтмотив, как прекрасен этот мир с его аэропортами, лампочками, еловыми лесами и бродячими музыкантами, и как мы замечаем его красоту, только когда останавливается время – в долгий миг смерти.

Анне Катрине Боман
Агата (Corpus, перевод Александры Ливановой)
О чем: о важности яблочных пирогов в жизни каждого человека
Зачем читать: эта крошечная и почти рождественская романетка появилась в скандинавской литературе еще до того, как утешительное калорийное бакманство было поставлено на издательский поток и стало мейнстримом. Главный герой Агаты мог бы, наверное, подружиться с человеком по имени Уве, если бы он в принципе хотел хоть с кем-нибудь подружиться. Но он работает психотерапевтом, и на этом его любовь к людям заканчивается. Он – настоящий, качественный старый хрыч, который мечтает только о смерти и о пенсии (желательно в таком порядке), и когда, буквально в последний день работы, к угрюмому психологу приходит новая пациентка и уговаривает ее принять, он, конечно, отказывается. Но Агата все-таки станет его пациенткой, после чего и начнется трансформация наполовину умершего предпенсионера в человека, который обнаружит, что жизнь может быть прекрасна, и, да что там, прекрасны могут быть даже люди. Простая, трогательная история с чудесами и пирогами – возможно, это именно то, что нужно для этого, не очень новогоднего нового года. Открыть/Комментировать

2022-12-24 13:48:14 ​​Каждый понедельник литературный критик Анастасия Завозова рассказывает о двух книгах: для серьезного, вдумчивого чтения и чтобы отвлечься в разных литературных мирах.
#толще_твиттера

Бенджамин Вуд
Эклиптика (Фантом Пресс, перевод Светланы Арестовой)
О чем: большой многосоставный роман о том, что можно спрятать художника на уединенном острове, но нельзя спрятать тот факт, что художник не может быть как остров, сам по себе, а есть часть суши, пусть даже и ушедшей под воду
Зачем читать: Бенджамин Вуд – автор очень немодных и несовременных романов, и именно это, наверное, делает его хорошим писателем. Даже когда он в своем дебютном романе пытался, как и многие до него, косплеить тарттовскую «Тайную историю», он сконцентрировался не столько на отношениях героев, сколько на том, что должно было максимально замедлить и уплотнить его историю, приблизить его к зимней густоте повествования, которую так редко удается схватить подражателям Тартт, – на волшебстве церковной музыки вместо быстрых твидовых визуалов и разбившихся об чье-то красивое личико сердечек. «Эклиптика» – второй его роман – такая же большая история из романного прошлого, когда книги были толстыми, а время – тягучим, и хотя в этом тексте еще виднеется писательская любовь к Тартт, «Эклиптика» все же роман скорее фаулзовский, со множеством потайных ходов и скрытых механизмов, который начинается как обычная история о творческом запоре в красивых декорациях, но постепенно разрастается в огромный разговор о том, что такое искусство. «Эклиптика» открывается сосновыми пейзажами уединенного турецкого острова, закрытой резиденции для тех, кто по какой-то причине столкнулся с творческим блоком, санатория, где можно сколько угодно ловить сачком навсегда упорхнувшую музу, при условии, что там, на большой земле, эти твои муки и поиски кто-то оплачивает. И вот, пока на острове десятилетие уже высиживают свои каменные цветки художница, архитектор, драматургиня и писатель, их мир вот-вот расколет высадившийся на острове трикстер, и отсюда по тексту покатятся трещины тайн и воспоминаний, и, разумеется, бесконечных попыток сформулировать и описать саму природу творчества. Но при всем при этом «Эклиптика» - роман камерный и уютный, с теплым течением дней, бесконечной чередой комнат и домов, где можно укрыться, долгих разговоров об искусстве, и, конечно, со спрятанной в его сердцевинке историей любви, болезненной и странной, но тоже – огромной, как и весь этот роман, доставшийся нам от более счастливого и ушедшего времени.

Алексей Вдовин (составитель и научный редактор)
Дамы без камелий. Письма публичных женщин Н.А. Добролюбову и Н.Г. Чернышевскому (Издательский дом ВШЭ)
О чем: кусочки и обрывочки уцелевшей переписки публичных женщин, в основном, с критиком Добролюбовым, и подробный культурологический комментарий к ним, который во многом интереснее самой переписки
Зачем читать: добрую часть этой небольшой книжки составляют тщательно выверенные и переведенные письма двух публичных женщин, Терезы Грюнвальд и Эмилии Телье, к критику Добролюбову, (тому самому, о котором Некрасов, после его смерти не моргнув глазом напишет, что он, «как женщину… Родину любил»), с которым обеих связывало то, что уже можно назвать отношениями, а не единоразовой транзакцией. Ответов Добролюбова на письма Терезы, Эмилии, Клеманс и еще нескольких женщин не сохранилось, но их письма, все эти крохотные огрызочки повседневности, с починкой сорочек, деланьем шубы за 42 рубля, покупкой казенного места акушерки, абортами спицей или бинтованием и вечной нуждой в каких-нибудь пятистах рублях для поправления жизни, кажутся куда важнее хорошо задокументированной жизни молодого критика. Все эти письма, снабженные точным сжатым комментарием об устройстве «бардаков» (борделей) того времени, о сложности и неоднозначности сексуальной жизни 19 века, не вписывавшейся (и уж точно не контролировавшейся) патриархальными нормами и, наконец, о том, как быстро забывается и теряется во времени все то ежедневное, вещное и телесное, что составляет саму основу жизни – если никто не считает нужным это запомнить и зафиксировать. Открыть/Комментировать

2022-12-21 15:51:38 Донна Тартт немного показалась из медийного небытия и ответила на несколько вопросов о том, как она писала «Тайную историю», которой, кстати, в этом году исполнилось 30 лет. Из любопытного там – список книг, которые были для нее важны, когда она писала ТИ (Набоков, разумеется, и "Большой Мольн" Алена-Фурнье, Хайсмит, еврипидовские"Вакханки" и дневники Оруэлла) и ее честный ответ на вопрос, откуда она берет идеи для своих романов.

"Отовсюду – из путешествий, из сплетен, из криминальных репортажей, из журналов в приемной зубного врача, из детских воспоминаний, из слухов и песен, из снов (в самом буквальном смысле – я веду дневник снов, и сны часто пробираются ко мне в книги.) Многим кажется, что у романиста разом зарождается какая-то одна огромная идея, и потом им всего-то и нужно, что сесть и записать ее. Наверное, какие-то романисты действительно так и пишут, но для меня книга – это ливень, лавина, вечеринка. Идеи не валятся на меня поштучно, массивными кусками, а притекают ко мне из разных ручьев и источников в течение очень долгого времени, и это находит свое отражение в самом полотне моих книг". Открыть/Комментировать

2022-12-19 16:20:51 ​​Каждый понедельник литературный критик Анастасия Завозова рассказывает о двух книгах: для серьезного, вдумчивого чтения и чтобы отвлечься в разных литературных мирах.
#толще_твиттера

Анна Каван
Лед (Ad Marginem, перевод Дмитрия Симановского, 2 издание)
О чем: классический экспериментальный роман, в котором мужчина ищет женщину, преодолевая льды, сугробы и границы текста
Зачем читать: больше всего «Лед», конечно, напоминает сон, правда, рассказы о снах для читателя со стороны обычно выглядят как стройно оформленный бред, мешанина сцен и отпечатков чужого бессознательного, но роман Каван кажется именно что сном, а не пересказом увиденного. Оказываясь внутри романа, читатель попадает в странную ситуацию, когда все движение героя по тексту, по самой истории, кажется логичным и понятным, но при этом все, что происходит в романе, имеет логику и визуальность тяжелого, температурного бреда, и таким образом этот вроде бы не им увиденный сон читатель все равно проживает как свой. Поэтому пересказывать сюжет романа довольно бессмысленно. Нельзя сказать, что его нет – землю объедает глобальное похолодание, а там, где лед и вечная мерзлота еще не взяли свое, балом правят кафкианство и оруэллизм, абсурд и дистопия, и на этом фоне, среди костерков догорающей войны, безымянный герой мчится сквозь льды за столь же безымянной героиней, то и дело проваливаясь в идеально выстроенное безумие. Но это все равно, что говорить о том, есть ли сюжет у калейдоскопа или отражения в разбитом зеркале. У второго издания есть очень информативное предисловие критика Ирины Карповой, где рассказывается о фантасмагоричной судьбе автора романа, в какой-то момент ставшей ею же выдуманным персонажем, и, конечно, читать «Лед» сейчас (роман был издан в 1967 году) надо с максимальным контекстом, не только потому что биография Каван заслуживает отдельного романа, но и потому, что биография Каван спрятана в ее романах. Безымянная героиня с серебряными волосами, запертая в чужом кошмаре и бесконечно ломающих ее отношениях, сведенная к собственному бесплотному образу и то и дело отделяющаяся от своего я, - это тоже Каван, осколок автора и часть выдуманной ей для себя жизни. Это не то чтобы приятное чтение, и, скажем честно, не самое увлекательное, но, как и всякий сон, его хочется досмотреть до конца.

Бали Каур Джасвал
Эротические истории пенджабских вдов (Аркадия, перевод Анастасии Рудаковой)
О чем: современная девушка, дочка индийских иммигрантов, собирается снисходительно учить бабулек из индийского квартала криэйтив райтингу и алфавиту, но вместо этого они научат ее хорошему
Зачем читать: это добрый и местами довольно смешной роман о том, что секс, в целом, случается с самыми разными людьми, а не только с теми, кто для этого достаточно молод, красив и подготовил тело к лету. Это обнаруживает Никки, дочь довольно продвинутых индийских иммигрантов, которая берется – и ради подработки, и ради благотворительности – учить вдов и, как ей кажется, подернутых паутиной пенсионерок из местной маленькой Индии основам сторителлинга и вообще алфавита. Вдовы в их белых дупаттах, невидимые, безграмотные тени, выступающие, в основном, в роли роботов-пылесосов, кажутся Никки древностью и пережитками прошлого, однако ее ждет сюрприз. Вскоре Никки понимает, что многим из этих женщин нет еще и сорока, а когда им в руки попадает книжка с эротическими историями, которую Никки в шутку решила подарить сестре, класс по абвгдейке превращается в семинар по эротическому сторителлингу, где вдовы всякий раз удивляют Никки своей свободой в отношении разговоров о сексе и знанием того, в скольких жизненных случаях может пригодиться топленое масло гхи. Это действительно крепкий и хороший роман о женской дружбе и сестринстве, о семейных тайнах и проблемах поколений, ну и о баклажанах, куда же без них. Открыть/Комментировать

2022-12-16 11:44:49 Дорогие издатели и книжные пиарщики, если вы собираетесь издавать что-то в 2023 году, пожалуйста, напишите мне об этом на zavozova.drugoe@gmail.com. В традиционном обзоре будут по-прежнему только художественные книги, но теперь я готова включить и авторов, пишущих на русском языке. Открыть/Комментировать

2022-12-11 20:34:02 ​​Понедельник – время новой подборки Анастасии Завозовой.
#толще_твиттера

Новый выпуск рубрики «Не войдет в обзор» – для крупных новинок, которые я не могу с чистым сердцем рекомендовать, но не могу обойти вниманием.

Салли Руни
Прекрасный мир, где же ты (Синдбад, перевод Анны Бабяшкиной)
Четырем молодым людям накануне эпидемии ковида кажется, что жизнь у них как-то не задалась, ахахахаха
Я по-прежнему считаю Салли Руни если и не великой писательницей, то достаточно важной, потому что она совершила то, что до нее удавалось разве что Джейн Остен: написала большой роман о том, что нам еще недавно казалось маленьким и банальным. О взглядах и недосказанности, о том, что он, а что она, о повседневности любви и важности переписки, об эндометриозе, в конце концов, и женской телесности. Но если первые ее романы – «Разговоры с друзьями» и «Нормальные люди» - были именно что живыми романами о живых людях, смешными и настоящими, полными реальных разговоров, откровенного, но нестыдного секса и переживаний, вполне похожих на правду, то ее новый роман, «Прекрасный мир, где же ты», внезапно кажется и одновременно не новым, и не очень-то настоящим. С одной стороны, это, если так можно выразиться, классическая Руни. Четверо друзей, Элис, Айлин, Саймон и Феликс, бесконечно переписываются, обсуждают мировые проблемы (на уровне, правда, «я посмотрела на завернутый в целлофан сэндвич в супермаркете, подумала о странах третьего мира и зарыдала»), целые страницы напролет занимаются довольно-таки укачивающим сексом, пытаются понять, кто кого и как любит, разбираются в своих чувствах к боженьке и ближнему своему, подробно ездят на автобусах, нашаривают в сумках ключи, сидят в телефонах и так далее, но все это кажется чем-то, что все мы уже читали в ее предыдущих романах, только теперь – в более концентрированной форме. Вместо живых, закомплексованных, неуклюжих, травмированных, но в целом нормальных людей, мы получаем теперь вроде бы тех же самых людей, но максимально удаленных от реальности. Богатая романистка, сотрудница литературного журнала, отчего-то на работе уныло гоняющая туда-сюда запятые и все, богобоязненный политик и пролетарий, на примере которого как-то особенно вдруг становится заметно, что придерживающаяся левых взглядов Руни не очень представляет себе настоящих рабочих, - все они двигаются, живут, любят и разговаривают, и иногда в романе нет-нет, да и промелькнет что-то огромное и талантливое, вроде синего вечера за окном или искренней радости танцующих, счастливых влюбленных людей, но прекрасная Салли Руни, где же ты и кто все эти люди?

Оливи Блейк
Шестерка Атласа (АСТ, перевод Нияза Абдуллина)
Шестеро молодых людей интересуются, как пройти в библиотеку
Мало что я так люблю, как большие расхайпованные книги, особенно, если они выходцы из фэшн-шинели Донны Тартт, чья «Тайная история» дала старт коммерчески успешному и визуально залипательному жанру dark academy/ «темной академии», выстроенному вокруг осенней твидовой эстетики и жажды познать непознанное, стать хотя бы на минуточку, если бы не богом, то сверхчеловеком. «Шестерка Атласа» — это как раз такая свеженькая академка, сенсация тик-тока и селфпаба, история с картинками о чрезвычайно красивых и магически одаренных людях, которые становятся членами тайного сообщества, читают Авиценну в оригинале и, в перерывах между оргиями, волшебными битвами и выяснениями отношений, понимают, что им где-то чего-то недоговаривают. Но – есть одно но – которое делает эту книгу, хоть и вполне читабельную, неким аналогом ушедших от нас глянцевых журналов, где на разворот надо было вкрячить большую красивую картинку и бокс с подписью на 250 знаков, не более. Вот и тут: красивые люди попадают в библиотеку, где есть вся мировая премудрость, они вроде бы алчут знаний, но на деле просто разговаривают статусами из соцсетей и принимают красивые позы, и вообще, нельзя просто так взять и написать роман о библиотеке, в которой не будет ни глубины, ни интеллекта, ни долгих разговоров о книжечках. Ученость все-таки нельзя удовлетворительно имитировать. Открыть/Комментировать

2022-12-02 14:37:22 Меня не будет на этой ярмарке non/fiction, (я вторую неделю лежу с гриппом, но и, в целом, как многие знают, тяжелый интроверт, и не хожу никуда, где может быть неконтролируемо много людей).

Однако хочу обратить ваше внимание, что в субботу 3 декабря, в 1 зале, с 15 до 16 часов мои коллеги Александра Борисенко, Виктор Сонькин, Анна Гайденко и Екатерина Владимирская будут рассказывать о том, как они переводили и редактировали новый роман Ханьи Янагихары, (и я очень надеюсь, что он все-таки выйдет в феврале). Без меня на презентации прекрасно можно будет обойтись, у меня был самый небольшой участок перевода, всего каких-нибудь 6 авторских листов из 38, поэтому люди, которые сделали почти всю работу, там как раз будут и все самое интересное расскажут. Открыть/Комментировать

2022-12-02 14:22:19 ​​Каждый понедельник литературный критик Анастасия Завозова рассказывает о книгах. Сегодня в обзоре – две не новые, но важные книги, которые прошли у нас незамеченными.
#толще_твиттера

Шейла Хети
Материнство (Эксмо, перевод Сергея Самуйлова)
О чем: неприятный и откровенный – местами, правда, как снятые трусы – автофикшен о женщине, которая живет под саундтрек тикающих часиков
Зачем читать: безымянная героиня романа Хети – человек достаточно неприятный, и, если вы во время чтения, привыкли хоть сколько-нибудь отождествлять себя с героями романа, или хотя бы его основным, ведущим голосом, здесь этого не выйдет. Героиня «Материнства» максимально обнажает перед читателем всю себя, нисколько не стремясь ему понравиться – она капризна, плаксива и мелочна, ее вечно тошнит на читателя подробностями ее интимной жизни и она, в конце концов, состоятельная белая женщина, которая может себе позволить подолгу смотреть в черную дыру собственного пупка, и осмыслять этот опыт. Но в этой ее оголенности и неприятности и есть весь смысл этого автобиографического романа, в котором женщина на пороге сорокалетия никак не может понять, стоит ли материнство того, чтобы стать матерью. Самое хорошее, что можно сделать миру, размышляет она, — это подарить ему ребенка. Вопрос только в том, хочет ли она быть настолько хорошим человеком. Размышления героини «Материнства» о том, что, собственно, есть материнство для современной женщины, наслаиваются на ее воспоминания о матери и бабке, из жизней которых (одна пережила Холокост, другая – эмиграцию) она складывается и сама в этой матрешечной череде поколений. Это роман не о настоящих женщинах, а о подлинных, какими они бывают, когда на них не устремлено всевидящее око Социума.

Хелен Девитт
Последний самурай (Лайвбук, перевод Анастасии Грызуновой)
О чем: ребенок, у которого в детстве вместо мужской фигуры был фильм Куросавы «Семь самураев», вырастает и отправляется на поиски хотя бы одного настоящего отца
Зачем читать: «Последнему самураю» не повезло с названием, более того, невезение это в чем-то даже ироническое. Роман Девитт – это во многом игровая, экспериментальная история, первая половина которой посвящена жизни матери-одиночки, Сибиллы, которая воспитывает сына в духе всеобщей премудрости, вместо потешек и песенок обучая его с самой колыбели читать Гомера в оригинале и осваивать гипотезу Канта-Лапласа. Но после выхода на экраны в 2003 году (роман Девитт вышел в 2000) подчеркнуто коммерческого боевика с таким же названием, «Последний самурай» был обречен на то, чтобы все, кто о нем слышал, непременно переспрашивали: «Это там, где Том Круз?» Так вот, это НЕ там, где Том Круз, более того, это совершенно уникальный роман, который сочетает в себе, казалось бы, две с трудом совместимые художественные стороны: радостную, искреннюю интеллектуальность без зауми и ясный читательский текст с универсально понятной историей. Сибилла стала матерью очень неожиданно и решила воспитывать сына так, чтобы самой не сойти с ума от скуки. В итоге юный Людо знает язык инуитов, но не знает, кто его отец, и однажды отправляется его искать – и познавать мир за стенами библиотек и обложками энциклопедий. Это по-настоящему умный роман безо всякого снобизма, со здоровой долей не только разума, но и чувства, - в общем, большая редкость, которую у нас переиздают уже в третий раз, но всякий раз его, как мне кажется, читают куда меньше, чем он того заслуживает. Открыть/Комментировать