Почувствуй позже. Алексей Гусев Большинство людей умирает по- | Библиотека. Рассказы. Книги

Почувствуй позже. Алексей Гусев

Большинство людей умирает по-простому, но смерть сама по себе не такое уж и простое явление. В школе нас учили тому, что смерть — это конец обмена веществ, однако, и после смерти есть некоторый обмен веществ — разложение кадавра. Да и в этом году я узнал, что, например, смерть мозга не является смертью организма.

Но в моем случае все проще — я умру, когда забуду тот день.

Был серо-желтый осенний день, которым мог бы насладиться, наверное, только Пушкин. Бесформенные серые равномерные тучи моросили на все живое и неживое, и слезы их парили в воздухе. Осень поглощала краски, и, если жизнерадостный человек в яркой одежде выходил на улицу, осень мгновенно делала ее черно-белой, ветер делал волосы растрепанными, а взвесь из слез туч омывала лицо.

Было холоднее, чем прохладно, но теплее, чем морозно. Падали листья.

Но если быть честным, в тот день ничего этого я не заметил.

Я ехал в автобусе, а напротив сидела девушка с идеально накрашенными ногтями. Они и спасали меня от осени.

Ногти были накрашены И-Д-Е-А-Л-Ь-Н-О. Кожа вокруг ногтей была образцово ухожена. Лак не касался ее и полностью закрашивал изгиб ногтя. Математически покрытие лака можно было легко описать кривой Безье. Он был нанесен равномерно и, глянцевый, на свету правильно блестел.

Я иногда смотрел в окно ради приличия. Но только чтобы снова повернуться и взглянуть на эти пальцы и ногти.

До этого мне попадались литературные произведения, где главный герой влюблен в какую-либо часть женщины. Например, в волосы или уши. Я воспринимал это как чрезмерную чувствительность или нарушение психики. Это ведь всего лишь тело, даже часть тела, верно?

Они были идеальны. Что мне с ними было делать? Отрезать и забрать себе? Съесть? Как я мог быть с ними навсегда? Как я мог стать с ними одним целым? Как мне понять их? Как узнать, о чем они думают? Как уговорить их стать частью меня? Достоен ли я этого?

Это были пальцы и ногти моей будущей жены. В тот день, я не сказал себе: «Она во что бы то ни стало станет моей женой». Мы стали спутниками друг друга, конечно, не из-за этих божественных пальцев, но я помню эту поездку в автобусе как сейчас. Потому что.

Они были идеальны.

Я больше ничего не помню из этого дня. Не помню год до него и год после, а может и больше. Но что самое интересно — у меня нет ни одной фотографии этих пальцев. Я не снимал их на видео, а также не записывал звуки, которые я слышал, когда их видел. Вы не сможете найти запись от того дня о них в твиттере или еще где-нибудь. Но эта запись есть у меня в голове. И я вас уверяю, если она сотрется, то вы можете быть уверены — я умер. Потому что это воспоминание нестираемо и оно сидит в моей голове намного прочнее того, что произошло со мной 15 минут назад.

Сфотографировать, записать — это значит отложить на потом. Запихнуть за бурундучачью щеку своего мозга. Захотеть почувствовать это позже.

Проблема в том, что когда вы откладываете чувства на потом, вы верите, что потом почувствуете то же, что и в момент записи, но это никогда не так. Не иногда, а никогда!

Теперь, когда я в другой стране наблюдаю невероятный памятник, когда я в нелепой ситуации с хорошими людьми, когда ночное небо за городом смотрит на меня своим паучьим взглядом, — я стараюсь почувствовать все в тот самый момент. Если это действительно важно — оно будет со мной до смерти, как пальцы той девушки.

А если нет — стоит ли это записывать?

Ноябрь 2013, Тольятти.

Ещё Гусев:
Прекрасный момент времени