(Начало выше ) То ли какой-то неизвестный лаборант решил сдел | Будни плохой матери

(Начало выше ) То ли какой-то неизвестный лаборант решил сделать мне подарок. В любом случае, и мне, и Льву пришли честные отрицательные мазки, и на следующее утро мне его отдали. Ну то есть заперли нас с ним вместе в палате с решетками на окнах на неопределённый срок, но это было уже вообще не важно.

Как и то, что в первый день он разучился засыпать и приложился к груди 28 раз. Что создало у меня полное дежавю с роддомом. Хотя круглосуточно носить на руках 14 килограмм, которые не ходят и не держат голову, несколько сложнее, чем 4.300.

Зато больнице у Льва случился вокабулярный прорыв. Папа, мама и катетер — актуалочка в 1.6. Потом добавились «ау» — больно, «куко» — укол, и, самое главное.

— БузЁнь!

Я выдохнула с облегчением. Я все боялась, что у меня второй ребёнок нормальный, но нет, в критической ситуации и он завёл себе воображаемых друзей. Или даже Патронуса. В виде Бизона.

Как только в палату входил любой человек, Лев начинал орать и звать Бузёня. Не уверена, что он приходил, больничные решетки — это вам не вшивый Азкабан.

Иногда он звал его ночью. Я вяло говорила, что «Бизон всегда с нами в кровати», и Лев сразу засыпал. В хлеву вообще тепло и уютно.

Условия в больнице, кстати, были крутыми. Мы жили в четырехкомнатных (!!!) апартаментах. С огромной ванной. Бесплатно. Совершенно одни. Две недели подряд. Я в какой-то момент решила, что нас все не выписывают, потому что по закону несовершеннолетним нельзя ухудшать жилищные условия. Ждут, пока мы купим восьмикомнатную квартиру в Москве. Но Яша ещё даже не пошёл в школу, чтобы наэкономить на завтраках.

А ровно на 14й день заточения выяснилось, что это все было потому, что мы были коронавирусно-контактные. А потом к нам стали подселять других пациентов, и нас к кому-то. Но об этом (а так же о том, что же со Львом случилось, раз уж не ковид) — в послеследующей серии.

А в следующей — про Яшу. У меня же вообще-то двое детей.