2022-07-26 17:44:44
Смотрю документалку יוצאים מהכלל («Исключения»), там Рони Кубан, журналист, в каждой серии исследует какую-то закрытую страту израильского общества, — одну из тех, о которых, скорее всего, ничего не знаешь, если сам к ним не принадлежишь. Есть серия про людей, живущих на ферме в полном отрыве от современного общества, есть про психиатрическую больницу и про больницу, специализирующуюся на расстройствах пищевого поведения. Есть про подростков в шоу-бизнесе. Самая первая — про религиозных активистов, чья цель — восстановить Храм и религиозные службы в нем.
Заповедь строительства Храма — одна из главных в иудаизме; Третий Храм и приход Машиаха — необходимые условия для счастливого окончания мира, для конца времени и начала вечной благодати. Насчет того, откуда Храм возьмется, в традиции есть разные мнения: что его построит Машиах; что все синагоги мира взлетят в воздух, прилетят в Иерусалим и соберутся в одну большую синагогу (не шутка, по этой причине в некоторых европейских синаногах не мостили пол — чтобы легче было взлетать); что его построит народ Израиля.
Первая серия как раз о той части народа, для которой эта заповедь — дело всей жизни.
«Да, но есть у тебя небольшая проблема», говорит Рони первому респонденту, выслушав речь о планах на Храмовую гору. И показывает на возвышающийся в отдалении золотой Купол скалы, Масджид Куббат ас-Сахра. «Ничего», — отвечает тот, — «это решаемо» (в подробности он не углубляется).
Я сейчас на моменте, где Рони приезжает на кладбище на Масличной горе, сначала растерянно оглядывается среди могил, звонит кому-то, потом наконец находит нужный дом. Внутри каменные стены, как в старом городе, внутренние арки переделаны в книжные шкафы. Его встречают хозяйки, две сестры из очередного движения восстановления Храма (их много разных).
«Тяжеловато было найти ваш дом», — говорит Рони, — «его нет на карте».
«Да, тут небольшая проблема, точного адреса нет. Мы обычно просто говорим: на Масличной горе, возле входа на кладбище».
«А соседи тут...?»
«Очень тихие! Очень. Можно шуметь сколько хочешь».
«…и никто не просыпается».
«Да, соседи у меня просто святые. Вон там Менахем Бегин...»
«А, и Бегин здесь?»
«Да, Бегин, сразу за домом. А чуть дальше — Элиезер Бен-Йехуда, и великие раввины... Соседи все как один праведники».
Более общительная из сестер, Ципора, объясняет выбор жилья. Она ведет Рони к маленькому окошку на кухне и говорит: все из-за вида. Вот он, самый красивый вид на свете, вот куда я смотрю каждый день, когда готовлю завтрак или мою посуду. (В маленьком окошке через две решетки и забор видно золотой Купол скалы).
«Тот, кто живет у моря», — объясняет Ципора, — «живет морем».
«А тот, кто живет у Храмовой горы…»
«…живет Храмовой горой».
Мысль очень красивая. Тот, кто живет у моря, живет морем, — а тот, кто живет на кладбище, получается, живет чем?
У каждой из сестер на шее круглый кулон, они объясняют его значение: с одной стороны — Стена Плача, это прошлое. А с другой стороны — Храм. Это будущее.
При том, что в целом этот сериал замечательно показывает, как все, кто совсем не похож на тебя, все равно чем-то на тебя похожи — такие же люди со своими тревогами и надеждами — в этот момент как никогда ясно осознаешь размеры пропасти между своим и чужим восприятием мира. Потому что я, как светский человек, считаю: Стена Плача — это настоящее. Храм — это прошлое. Что в будущем, страшно подумать. (но нет-нет да проскальзывает мысль: интересно, наверное, живется, когда и воробей не птица, и дуб не дерево, и Россия тебе не отечество, и смерти нет).
2.9K views14:44
А
