К Дню освобождения узников фашистских концлагерей БЛАГОДАРЯ ОТ | Алтай работает

К Дню освобождения узников фашистских концлагерей
БЛАГОДАРЯ ОТЦУ
«Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой...» Эта строка из знаменитой песни Владимира Златоустовского очень точно отражает историю нашего народа. Но есть и такие семьи, которым как будто нечем гордиться – никто из родных не был на фронте, не имеет орденов и медалей, однако их судьбы заслуживают того, чтобы о них писались романы и снимались фильмы.
Нелли Ивановна Серова родилась 12 декабря 1944 года в Австрии, в немецком трудовом лагере Блинденмарк. Историю своего появления на свет наша героиня не может рассказывать без слез.
– Я ведь об этом говорила очень много, и сколько раз вспоминаю, столько раз и плачу. Мой папа – этнический немец, он родился в Саратовской области, мама украинка. На третий день войны фашисты оккупировали село, в котором проживала семья мамы; вплоть до 1943 года бабушка умудрялась прятать ее от поругания и издевательств вражеских солдат. А потом начался принудительный набор молодых людей в трудовые лагеря, от этого уже не удалось спастись. Мама рассказывала, как их с сестрой погрузили в товарные вагоны и повезли, а родные с криками и воплями бежали за уходящим составом. Немцы стреляли им вслед, многим не повезло, а наша бабушка выжила, но мама узнала об этом спустя несколько лет.
– А как она познакомились с Вашим папой?
– Вот в этом поезде и познакомились. Папа оказался между двух огней: для русских он был фашист, и для немцев не свой, поэтому его наравне со всеми отправили на эти работы. Ехали очень долго, по дороге умирало много людей. Мама была маленького роста, он ее как-то приметил и стал оберегать, помогать. Во всем этом хаосе и ужасе случилась любовь.
– Удивительно, как у них получилось Вас сберечь?
– Это все благодаря папе. Он имел огромный талант оберегать от всего. Роды у мамы начались во время бомбежки. В этот день она осталась в бараке; от взрывной волны обвалился угол. Папа словно почувствовал, прибежал прямо в момент моего появления. Мама лежит, нет сил встать, он снял с себя рубаху, меня в нее завернул, а носовым платком закрыл голову. И вот как-то вывел нас оттуда. Потом, чтобы мама имела возможность находиться со мной, стал работать за двоих, а ночью, пролезая под проволокой, находившейся под напряжением, умудрялся сбегать в село и выпросить немного молока.
– Как Ваша семья оказалась на Алтае?
– После освобождения пришло к нам новое испытание. Маме разрешили вернуться на Украину, а папа должен был отправиться в ссылку, в Сибирь. Он же немец. Я, конечно, этого не помню, но мама рассказывала, что перед отправкой он не спускал меня с рук и все время плакал, настолько сильно любил. И вот тут мама пошла в комендатуру и добилась того, чтобы ехать вместе с ним. Нас снова посадили в вагоны и повезли. Ехали несколько долгих месяцев, огромное количество людей не перенесли этой дороги, очень много поумирало и детей, и взрослых. И мы снова сумели выжить, благодаря стараниям отца, который хоть небольшой кусочек хлеба, да где-нибудь и добудет. Привезли нас в Кулундинский район в ноябре, уже стояли страшные морозы, бушевали ветра. Нас, семь семей, высадили в чистом поле. Просто чудом нашли заброшенные скотные дворы, сбились там в кучу, кое-как переночевали, а утром стали этот сарай обустраивать. Диво, что смогли выжить в эту зиму, а весной стали копать землянки и налаживать быт.
– А как к Вам относилось местное население?
– Мы жили далеко от основного села, но я так сильно хотела в школу, что все время плакала и просила папу отпустить меня учиться. Он стал меня возить. Как только я пришла в класс, меня сразу стали обижать – для них я была «фашистка». Но свое право учиться и быть в коллективе, как могла, отстаивала: и кулаками, и слезами, и криком. А потом появилась молодая учительница, которая смогла настроить ребят по-другому, и все наладилось. Очень благодарна до сих пор, педагогом стала только благодаря этому. Хотелось быть на нее похожей. Папа помог мне эту мечту воплотить в жизнь.