Получи случайную криптовалюту за регистрацию!

Прошел один год и тридцать дней войны. На фронте идут бои мест | Альфред Кох

Прошел один год и тридцать дней войны. На фронте идут бои местного значения, но никаких заметных перемен линии фронта я не вижу. Все аналитики от ISW до британской разведки говорят, что российское наступление фактически прекратилось. От себя добавлю: по-настоящему так и не начавшись. Теперь ход за ВСУ. Мир замер в ожидании.

Сегодня все обсуждают запись разговора Иосифа Пригожина с Фархадом Ахмедовым. И я не стану уклоняться от этого и тоже изложу свое мнение. Тем более, что этот разговор стоит того, чтобы его проанализировать.

Во-первых, скажу сразу, что с Иосифом Пригожиным я не знаком и совсем его не знаю. А Фархада Ахмедова знаю, но не близко. На уровне “привет-привет”. Поэтому только про него могу сказать что-то содержательное.

Он уже 14 лет не заседает в Совете Федерации. Да и бизнес у него отжали путинские ребята уже лет десять как. Он точно никак не связан с Кремлем (а если связан, то лишь взаимной ненавистью). Большую часть времени он проводит у себя на родине - в Азербайджане и поэтому появление его в санкционных списках - это какой-то грустный анекдот. У меня вообще складывается впечатление, что санкционные списки составлят тот же робот, что и банит юзеров в Фейсбуке за нарушение “правил сообщества”.

То есть этот робот просто сканирует интернет и смотрит на повторение сочетаний фамилии бизнесмена с какими-то кремлевскими персонажами или процессами. Контекст упоминания вообще не имеет значения. И словосочетание “Путин посадил Пупкина” может навредить Пупкину не меньше, чем словосочетание “Путин наградил Пупкина”.

Но оставим этот бессмысленный разговор. Толку от него ровно столько же, сколько от воплей о несправедливом бане в Фейсбуке. Можно сколько угодно орать, но инстанции, которая в Фейсбуке отвечает за “разбан” просто нет или она не хочет работать. Поэтому это крик в пустоту или в глухоту (что, собственно, равно пустоте)…

Разговор между этими двумя персонажами очень показательный. Во-первых, он исчерпывающим образом отвечает нам на вопрос о реальном настроении российской элиты. Сервильность Пригожина, судя по его публичным выступлениям, никогда не вызывала сомнений. И если уж он отважился (пусть хоть и в частном разговоре) на такие оценки путинской политики как “все просрали”, “отняли у страны будущее”, “для них люди - мусор” - это очень показательно. Не говоря уже о том, что Ахмедов дает более содержательные и не менее сокрушительные оценки и путинскому окружению и самому Путину, назвав его, в конечном итоге, “Сатаной”.

И, я думаю, что настроения во всем обществе примерно такие же, что и в элите. Но социология показывает противоположную картину: как только человека просят высказаться вслух, тот немедленно начинает нести верноподданическую околесицу, нисколько не смущаясь того, что он выглядит чистым вурдалаком и олигофреном. Чем тупее и злобнее - тем лучше. Русский хитрец прекрасно знает, что начальство любит бравых дебилов и старательно его из себя изображает.

В реальности таких бравых дебилов в любом народе немного. И когда социология фиксирует, что их 80%, это первый признак того, что она показывает не сам народ, а то, каким народ хочет, чтобы его видело начальство. И разорвать этот замкнутый круг обмана невероятно трудно.

Это ужасная драма, когда люди в большинстве своем понимают, что война преступна, что она “братоубийственная” (именно так ее охарактеризовали Пригожин с Ахмедовым), что она “уничтожает будущее наших детей”, но при этом ничего не делают, чтобы ее остановить, а в массе своей на эту войну идут, воюют, убивают “братьев” и сами в ней зачастую гибнут…

На этом можно было бы и закончить анализ этого разговора, если бы не одно “но”. На мой взгляд, финал этого разговора и есть самое в нем важное. И этот финал, лично для меня, является главным доказательством подлинности этой записи.

Я пока слушал весь этот их диалог, то внутренне аплодировал тому, что они говорили. Вот, думал я, все я правильно понимаю про российскую элиту: она против войны, она ужасно страдает от того, в чем ей, вольно или невольно, приходится участвовать.