Когда мне было 16, я сочинял репризы про разные случаи на парк | Сценарная мастерская Александра Молчанова

Когда мне было 16, я сочинял репризы про разные случаи на парковке и шутки про тещу, то есть обретался в самом нижнем дивизионе в этой профессии. И все же ровно с того момента, как я занялся этим делом, мне стали за него платить.

- Складывается впечатление, что вы не очень цените собственные работы, хотя они повлияли на многих.

- Никогда не сталкивался с подобным. Не думаю, что я повлиял хоть на кого-то в чем бы то ни было. Я вижу, сколь объективно велико влияние Мартина Скорсезе, режиссера, которого я обожаю. Вижу влияние Спилберга, многих других. А вот мое влияние — нет, не замечал.

- После того как вы написали историю, вы следите за тем, как все будет выглядеть на экране, вникаете в детали?

- Разумеется! Буквально в каждый кадр. Я сижу на всех совещаниях по поводу костюмов, причесок, макияжа — я был одержим всем этим еще в ту пору, когда делал первые шаги в кино и толком ни в чем не разбирался. Когда я снимал «Хватай деньги и беги» или «Бананы», я совершенно не понимал, что делать. Но к моменту, когда я начал снимать «Любовь и смерть», я уже твердо стоял на ногах и мог сделать фильм, который смотрелся вполне достойно.

- Как бы вы охарактеризовали свой стиль работы?

- Как антиперфекционизм. Я не стремлюсь к идеалу. Я не обращаю внимания на то, что считаю несущественным. Если вдруг микрофон попал в кадр, а на часах шесть вечера и скоро начнется интересный бейсбольный матч, я не буду снимать еще и еще, чтобы добиться идеального дубля. Я запросто могу пойти домой, потому что, честно говоря, кино — не главное в моей жизни.

- Зачем тогда в прошлом году вы согласились снять сериал для Amazon?

- Они доставали меня два года, и все это время я отнекивался: «Нет, мне это не интересно, я мало смотрю телевизор и о телевидении ничего не знаю». А они отвечали: мол, это же всего шесть серий по полчаса каждая, можете снимать что угодно, мы даже не будем интересоваться, что вы там делаете. Можете сделать черно-белое кино, перенести действие во Францию или там в Техас. Они вновь и вновь приходили ко мне, предлагаемая сумма все росла и росла — в конце концов я понял, что просто не могу позволить себе сказать «нет».

- Лучшей дилеммы и быть не может.

- Я буду играть одного из главных персонажей — там как раз есть очень удачная роль для меня. А это, между прочим, случается все реже по мере того, как стареешь. Еще там будет играть Элейн Мэй, моя старая подруга, и Майли Сайрус.

- Каким образом Майли попала в поле вашего зрения?

- Когда мои дети смотрели «Ханну Монтану», я вечно думал: «Кто эта девушка? Такая симпатичная, и к тому же здорово умеет шутить — то есть отлично понимает, как преподнести зрителям ту или иную остроту». И когда оказалось, что одна из ролей в сценарии просто как для нее написана, я сказал: «Ну что ж, пригласим Майли Сайрус». Она подошла идеально.

- Идеи по-прежнему приходят к вам легко? И душ, как и раньше, остается отличным местом для размышлений?

- О, да! Мой друг Майкл Брикман считает, что все дело в положительно заряженных ионах, которых в душе полно.

- А пишете вы всегда в одном и том же месте?

- Да, в постели. Беру блокнот с отрывными страницами из желтой бумаги и ручку. Потом еще пару дней трачу на перепечатку.

- Какой машинкой пользуетесь?

- У меня портативная «Олимпия». Я купил ее в 16 лет за сорок долларов. Помню, спросил тогда у продавца: «Она долго протянет?» А он ответил: «Уже и я помру, и ты, а эта машинка все еще будет в строю». И это правда! Думаю, ее без последствий можно сбросить с Эмпайр-стейт-билдинг. Отличный образец немецкой техники.

- Бывает ли такое, что, вспоминая какой-нибудь из своих фильмов, вы чувствуете, что довольны им?

- Знаете, я реалист. Из тех четырех десятков картин — или сколько там я снял, — думаю, лишь 10-12 достойны остаться в истории. Остальные либо откровенно неудачные, либо посредственные.

- Говорят, вы пытались запретить выход в прокат «Манхэттена», будучи недовольны картиной. Но сейчас-то вы понимаете, что это отличный фильм?

- Мне сложно это понять, потому что за те 35 или 40 лет, что прошли со времени съемок, я ни разу этот фильм не смотрел.