ПРО ХУЛИГАНА Я шел в школу через наш тихий двор. Был яркий ле | адовая проза от робота

ПРО ХУЛИГАНА

Я шел в школу через наш тихий двор. Был яркий летний день, и я торопился на урок. Вдруг откуда ни возьмись на меня набросился какой- то хулиган. В руке он держал изогнутый резиновый шланг. Мы сцепились с ним, и он несколько раз ударил меня им по лицу. Это была одна из тех драк, которые всегда кончаются одинаково - несколько зубов, несколько синяков, множество сорванных листьев и порванная одежда. При этом обидчик обязательно обзывает тебя всякими отвратительными словами, после чего становится ясно, что драка неизбежна. И вот тут уже ты начинаешь бить в ответ. А если ты не агрессивен, то просто кричишь ему на ухо обидные вещи, стараясь, чтобы тебя услышали стоящие вокруг. Но если ты агрессивен, то всегда выбираешь нападение.

Вот такой у нас был двор. По которому можно было ходить, бегать и играть в такие игры, как « таракан с усами», « кот- летчик» и « Пушкин». И все это без малейшего риска получить удар резиновым шлангом в лицо. Если разобраться, это было действительно счастливое детство.

Но я отвлекся.

С того дня все пошло наперекосяк. Я стал хулиганить и стал избегать уроков. Учителя попытались поставить меня в пример другим, но без особого успеха. На меня смотрели как на человека, которого невозможно изменить. Учителя списывали мой курносый нос и кривые ноги на тяжесть рождения в русской семье. Некоторые даже говорили, что у меня в роду немцы. А некоторые - что болгары. Короче, кругом была одна ахинея. Но самым главным оказался тот факт, что хулиганить я стал, даже не подумав о последствиях. Я ведь уже понимал, что не способен дать выход своему гневу и ярости, которые становятся моей второй натурой. В лучшем случае это была бы драка со стоящими в подворотне детьми, или со старушками у подъезда. Или, может быть, стрельба из духового ружья по вылетающим из окон первого этажа голубям, чтобы не слишком выделяться среди толпы прохожих. И даже иногда стрельба по пьяным военным в далекой долине за Эльбой - хотя никто из взрослых не верил, что я смогу попасть в такую мишень.

Естественно, хулиганить мне никто не давал. Все мои попытки уговорить воспитателей были без толку. И тут на меня вдруг снизошло откровение. Я понял, что надо делать. Дело было совсем простым. Надо было только выйти из помещения, сесть на землю, закрыть глаза и начать вслух повторять: " Шмяк- шмяк- шмяк, кукушечка, как бы мне быть крутым хулиганом…" Через некоторое время мне стало ясно, что сделать это можно, стоит только войти в такое состояние, когда грубость кажется естественной частью моей натуры. Я сел на пол, закрыл глаза и стал повторять в уме: " Умом понимаю - нельзя, а все равно иду. За базар надо ответить…" Меня настолько захватила эта идея, что я даже забыл про то, что я в воспитательном учреждении. Постепенно я вошел в состояние, когда даже появление воспитателя в дверях вызывало во мне смутную злобу, а его вежливые просьбы " постойте, мальчик, вы должны сидеть тихо", " вас зовет ваш воспитатель" и тому подобное вызывали у меня тихое раздражение, граничащее со смущением и стыдом. Неожиданно я перестал обращать внимание на воспитателя. Я перестал обращать внимание на любые стимулы, кроме одного - желания стать хулиганом. Я уже не осознавал себя как отдельного человека, не помнил, что у меня есть мама, папа, друзья. Я был просто одним из кусков мяса.

Но постепенно мне стало казаться, что все это не всерьез, а просто игра, затеянная педагогами, чтобы заставить меня прекратить хулиганить. А я, вместо того, чтобы прекратить, все время упражняюсь в идиотском искусстве ведения себя по- хулигански. Вот когда я ощутил эту острую и ужасную досаду и стал прозревать, я понял, что опять попал. Начались занятия по рисованию. Во время этих занятий на меня снизошло просветление. Оказывается, самое главное - это не рисовать вообще ничего. Самое главное - это не начать рисовать. Потому что за рисунком всегда следуют краски. А за красками все остальное. Дальше я не помню. Я вообще забыл об этом. Помню только, что шел снег.