— Я видела глаза ребят. Когда ты смотришь в эти глаза, невозмо | СоДействие

— Я видела глаза ребят. Когда ты смотришь в эти глаза, невозможно сомневаться, невозможно заниматься ерундой. Хочется больше и больше работать. И в госпитале была. Мы с первых дней привозили ребятам в больницу вещи, покупали карты и кнопочные телефоны, оформляли на местах.
А что говорят сами бойцы вам? Жалуются или наоборот?
— Вот приезжаю я, женщина, к ним. Они все прекрасно знают, чья я жена, что у меня трое детей, чем мы занимаемся, что мы работаем в тылу для них. И они говорят: «Вообще не переживайте, всё будет хорошо. Победа будет за нами». Вот слова настоящих мужиков. В госпиталь тоже приезжаешь — у парня полщеки нет, но он улыбается и говорит, что победим, что подлатается и поедет на фронт.
Как еще на вас отразилась спецоперация? Например, закрытие магазинов из-за санкций.

— Я не впала в уныние, когда закрылись Zara и «ИКЕА». У меня другие ценности. И мне некогда роптать и унывать. Думаю, что эта ситуация нам дана от Бога. Всё, что сейчас с нами происходит, это для того, чтобы мы посмотрели друг на друга по-другому. Сначала коронавирус как тренировочка, теперь — вот. Мне кажется, мы чересчур хорошо жили: в понедельник мы скорее мечтали, что поскорее наступит суббота. Мы должны измениться, мы чересчур расслабились.
А вот что скажете про мнение других людей? Почему в нашей стране так неоднозначно относятся к этому?
— Трудно сказать. Когда что-то не так, проще всего сейчас говорить, что у меня другое мнение. Многие оправдываются: «Я не знаю, что это, потому ничего не буду делать, буду просто сомневаться».
Глядя на ребят, которые там 8 месяцев без выходных, без проходных живут в полях, вот об этом надо думать всем — особенно когда ложишься спать в теплой кровати. Я читаю в группах: «А где государство?» Давайте потом будем думать, куда всё делось, искать виноватых. Сейчас мы должны быть тылом: кто-то должен поехать туда, а кто-то работать здесь на тех, кто поехал туда.
А что насчет фонда «Звезда и Лира» — это ваша инициатива?
— Нет, фонд был при Доме офицеров. Мы соединили женсовет с ним, и во многом мы помогаем женщинам именно через фонд. Сейчас стало больше участниц.
Сейчас нескончаемый поток звонков: все спрашивают, чем помочь, что нужно сделать. И мы стараемся быть связующим звеном между жителями Самары и армией. Например, кто-то хочет шить — мы направляем человека в группу, где этим занимаются. Кто-то хочет привезти для солдат чеснок, третий — с пасеки мед. И всех надо скоординировать.
Откуда вы берете средства на покупку провианта для военных, на помощь их женам?
— Нам помогают и жители, и предприятия. И сами от фонда что-то покупаем. Сбор средств проводим. Мы сами вкладываем свои средства. Например, у нас есть акция — вместо чашечки кофе сбрось бойцу. И сама участвую. Также с первых дней СВО помогает Правительство области.
Вы общались с женами мобилизованных? Что вы им говорили, как успокаивали их?
— Мы общаемся с ними и делимся опытом. Мы говорили им: «Мы знаем, что вы сейчас чувствуете. Мы это пережили: это стадия неприятия. Позже, через месяц или два, вы научитесь в этом жить». Да, у них немножко ситуация другая: мы-то знали, за кого мы выходим. А это люди, которые жили в мирное время. И тут, здравствуйте, повестка. Им где-то сложнее. К нам приходят и мамы, и сестры, и бабушки. И я им говорю, что понимаю их всецело. Там у меня находится не только муж, но и два моих младших брата. У меня два сына растет, которых тоже в любой момент Родина призовет, и они туда поедут.
А что лично вы могли бы сказать женам военных и мобилизованных от себя как супруга командующего?
— Важно научиться провожать: сказать, что я справлюсь, поддержать их. Мы не можем изменить эту ситуацию никак, но можем поддержать их. Им будет тяжелее, чем нам — мы-то здесь будем все вместе. И пока они там, считаю, что просто необходимо стать надежным тылом для всех них — не только для своих мужчин, но и для всех военнослужащих в целом.
Скажите, встречали ли вы негативную реакцию на СВО, на мобилизацию со стороны жен? Как вы считаете, почему они так реагируют?