Три недели назад я решил ни с кем не спорить. По крайней мере, | Белостоцкий

Три недели назад я решил ни с кем не спорить. По крайней мере, вслух.

Спорить с близкими и любимыми людьми не хочу, чтобы не травмировать отношения. Спорить с дальними и нелюбимыми — не вижу смысла.

Запретить себе спорить вслух оказалось довольно легко, но уклоняться от мысленных споров — совершенно невозможно. Каждый день я прокручиваю в голове воображаемые диалоги, в которых пытаюсь что-то доказать и объяснить. И всякий раз мне не хватает аргументов.

Я плохо учил историю, я не разбираюсь в геополитике. Как только диалог заходит на эту территорию, я проигрываю.

В этот момент мне не остаётся ничего, кроме как открыть ленту фотографий военкоров и сказать: «Ну посмотри, это же ужасно!».

И я уверен, что это самый главный аргумент из всех. И вот почему.

Война — это массовое убийство. В какие светлые цели её ни заверни, она сделана из разорванных на части людей, человеческого мяса и крови.

Война — это люди, лишенные любимых детей, братьев, сестёр, отцов и матерей. И будущего, в котором все они живы.

Войны не приносят ничего тем, кто в них погибает.

Войнами руководят те, кто погибать не собирается.

Война — это уничтоженные и неслучившиеся жизни.

Всё это настолько очевидно, что, кажется, мы уже привыкли выносить это за скобки. «Зачем государства воют? Зачем люди идут на смерть и убивают?» — это детские, и потому — самые важные вопросы. Важно их задавать и нельзя забывать, из чего сделана война.

Я верю, что всякий душевно здоровый человек — против войны. Той самой — с горами человеческих тел, втоптанных в грязь. А другой у нас нет.

Грязи нет дела до политических взглядов и гражданства павших.

Если я ищу аргументы в защиту войны, значит где-то я душевно повредился. Нельзя думать о войне в категориях объема потерь личного состава. Нельзя оправдывать её целесообразностью и правотой. Как только мы начинаем это делать, мы становимся диванными военачальниками и немножко теряем свои души.

Нельзя думать о людях, как о личном составе — ресурсе, который нужен только, чтобы выполнить боевую задачу. Военачальникам — можно, нам — нельзя. О людях нужно думать, как о людях, которые нужны, чтобы жить и любить.

Если мы ловим себя на мысли «Да, война это ужасно, но…», значит нам пора проверить свои убеждения. Что-то в них делает допустимыми убийства.

Войны быть не должно.

Да, это звучит наивно. Войны всегда были и, вероятно, никуда не денутся в обозримом будущем. Но это не значит, что мы не должны быть против.

Войны быть не должно.

Да, это идеал, которого очень сложно достичь. Вероятнее всего — невозможно. Но где бы мы были, если бы не стремились к идеалам?

Тезисно, во что я верю:
– Война — это убийство.
– В смерти нет доблести.
– Жизнь — высшая ценность.
– Войны быть не должно.